>> Основная база. Медблок.

Чтобы открыть дверь, Чингизу пришлось немного попариться, так как на его руках была Далянова. Хорошо, что сейчас кодовый замок был заперт на две дежурные цифры, поэтому внутрь одного из отсеков он попал быстро. Нарочито аккуратно посадив Лару на нижнюю койку, Чингиз выпрямился. Хоть Далянова и не была особо тяжелой, но тащить ее по лестнице с верхнего уровня оказалось крайне неудобно. В отсеке было чисто и не "пахло человечьим духом". Давно никто не пользовался этими помещениями, но роботы убирали его регулярно.
- Устраивайся, - сказал Сунгуров холодно и бросил на постель рядом с девушкой чехол со складными костылями. - До похорон еще два часа, я за тобой приду. Надеюсь, уединение сподвигнет тебя к размышлениям о скорбных судьбах людей на этой планете и проблемах человеконенавистничества, которые могут убить тут всякого, кто еще жив, не хуже нашего дорогого Марса. Ну, и можешь поразмышлять о правилах общежития, нормах поведения, уставе и уважении к приказам командования. Можешь даже тезисы набросать.
Он кивнул на сложенные на столе листы цифровой бумаги со стилусом.
- Времени у тебя на это - вагон.
После этих слов Чингиз развернулся и направился к выходу.

Чингиз обернулся на просьбу "подождать-ка". Он понимал, что ничего хорошего от Даляновой сейчас не услышит, но все же в глубине души надеялся, что она хоть попытается сделать шаг к пониманию произошедшего. Но услышал от нее такое, что побелел от ярости. Он мгновенно оказался возле койки Лары и нагнулся к ней, поставив колено на постель, и пылая взглядом.
- Ты понимаешь, ЧТО ты говоришь?! - выкрикнул он в лицо Даляновой, сидевшей в углу ниши в метре от него. - Ты понимаешь, КОМУ ты это говоришь?! Или твоя тупая злость и национализм уже так засрали тебе мозги, что ты соображать совсем перестала?!
Осознав, что орет, Сунгуров шумно выдохнул, как разъяренный бык на корриде, сдержав себя, и прошипел злобно с презрительным выражением лица:
- Посмей только когда-нибудь подобное еще раз вякнуть, и я тебе язык вырву, дура. А уж подобные речи в адрес Коваля, который прощал тебе прежние выходки, и всем тут, как отец родной, это... ну, совсем низко. Не ожидал от тебя. Тебе не ногу надо было вправлять, а голову. Потому что, как я вижу, именно она у тебя самая больная. Была б ты мужиком, врезал бы...

Чингиз конкретно дернулся вперед, сжав зубы, в ответ на "барана", поднял руку, но все же сдержался, чтобы не отвесить сбрендившей девке крепкого леща. Теперь его лицо с гневно горящими глазами было в полуметре от лица Даляновой.
- Предупреждаю: если ты, идиотка малахольная, сморозишь на похоронах хоть какую-то мерзость в подобном духе, я публично тебя за ухо отволоку сюда обратно. И твои вещи тут же переедут сюда навсегда. Хотела личные апартаменты - получишь. А моя карьера пусть тебя не волнует. Твоя закончится тут. Ясно? На хрен никому не нужен робототехник и бортинженер, у которого вместо башки червивая тыква. Не умеешь с людьми жить - значит, тебе не место среди них. Лежи тут и пыжься, сколько влезет. А я тебе еще мыла принесу, чтобы грязный рот вымыть.

[dice=3872-1:6:0:На успех атаки Лары]

Сунгуров автоматически среагировал на атаку, подавшись в сторону - вглубь ниши, на краю которой он стоял на одном колене. А Далянова полетела кувырком с постели через его ноги. О том, что что стоило ее поймать, Чингиз даже не подумал сейчас. Когда девушка растянулась на полу возле койки, он вздохнул, остывая, но все еще будучи чертовски злым на Лару.
- Ничего умного я от тебя и не ожидал, - произнес Сунгуров, вставая и глядя на это жалкое зрелище.
Потом наклонился, поднял Далянову под мышки, не особо заботясь сейчас об аккуратности. Усадил на кровать, холодно осмотрел напоследок. Вроде, ничего до кучи не сломала. Жалости никакой к этой девице Чингиз сейчас не испытывал. И говорить ничего больше не стал, все равно впустую. Может, посидит тут и хоть язык прищемит.
Сунгуров повернулся и вышел из отсека, больше не оборачиваясь. Снаружи набрал один из своих дежурных кодов, которые не забывал - номер телефон первого своего управления, в котором служил. Постарался задавить в себе злость, чтобы не пыхать ею на Коваля, потому что ему сейчас придется делать доклад. Решил не ходить лично, чтобы тот не почуял адреналинового раша, от которого еще придется какое-то время отходить. Так обидела Далянова, что просто слов нет... Скорее всего, с поста контроля полковнику уже отправили запись драки Даляновой с Минцем, так что это рассказывать не надо. Поэтому Сунгуров отправил с панели внутренней связи просто текстовое сообщение на планшет Коваля о том, что разобрался с инцидентом и посадил Далянову на гауптвахту. После этого отправился к себе в модуль, чтобы взять полотенце и сходить в душ. Так как вымыться захотелось страшно. Сунгуров знал, что после душа обязательно почувствует себя лучше.

>> Спальный отсек №3

>> Основная база. Столовая

Чингиз вошел в отсек гауптвахты и в крохотном коридорчике передал поднос с едой и питьем Сибилле. После чего набрал код на дверях и открыл ее перед Нойманн, ожидая, когда та войдет в отсек, где содержалась Далянова. Попутно заглянул из дверей в отсек, желая удостовериться, что с Ларой все в порядке.

Согревшись, Лара не заметила, как задремала. Но черная растрепанная голова взметнулась с подушки сразу, как только в сознание Лары пробился писк набираемого кода. Еще две секунды - и пара настороженных блестящих глаз уставилась на вход.
Она ожидала увидеть Коваля, но вместо этого в помещение сначала заглянул Сунгуров, а потом впустил к ней Нойманн.
Если бы Лару спросили, из чего сделана Нойманн: то она сходу перечислила бы тонну профессионализма, пару килограмм самоуверенности, несколько грамм гордыни, и еще несколько крупинок тщательно скрываемого упрямства и жестокости, унаследованной ею по генетической линии от белобрысых, словно вываренных в хлорке, нордических предков. Но немка, пожалуй, была одной из немногих, у кого Лара видела здесь паттерны социального поведения, которые ей хотелось бы заимствовать. В чем-то Ларе очень хотелось стать похожей на Нойманн.
Впрочем, своей заинтересованности Лара никогда не выражала. Более того, Далянова была единственной, кто позволял себе называть Нойманн по имени, несмотря на разницу в возрасте: не помогали ни прожигающие насквозь взгляды, ни взаимные тонкие уколы и издевки. Резкая реакция Сибиллы на Ларино фамильярное "Лотаровна!", которое еще на земной тренировочной базе и в полете явно раздражало Сибиллу,  на Марсе сократилась до вынужденного принятия Лары as is, как неизбежной данности. Кроме того, они с Ларой, живя вместе в одном модуле, каким-то образом притерпелись к друг другу.  Лара - в силу абсолютной эгоцентричности и полного неумения ловить внутренним камертоном такую тонкую материю, как ювелирно выражаемая интеллигентская неприязнь.  Нойманн - благодаря склада ума и национальным особенностям характера. Только человек гигантской выдержки и с чисто немецким безоговорочным уважением к  любым правилам  и инструкциям мог вынести месяцы общения с Ларой в замкнутом пространстве. Но они смогли притереться друг к другу и даже подружились. Если можно назвать дружбой отношения, основанные на оттачивании взаимных издевок  и препирательствах. Так привыкают к раздражающему песку на зубах в засушливых регионах и назойливому комариному звону в лесу.
Сейчас Нойманн собственной персоной стояла на пороге гауптвахты, держа в руках поднос с едой и водой. Причем в роли официантки вид у нее был особенно надменный. Даже если бы само небо упало ей в ноги - Сибилла сегодня вряд ли предложила бы ему подняться и занять прежнее место.
Лара приветственно улыбнулась ей, незаметно пошевелив под одеялом травмированной ногой. Наркоз еще действовал. Значит, спала она не больше двадцати минут...
- Лотаровна, зная тебя, предположу, что ты пришла не для воспитательных монологов о том, что мальчиков в нашей песочнице не бьют совками по голове,- сказала Лара, как только за Сунгуровым закрылась дверь, - поэтому мне нужно выбирать: или у тебя проснулось в душе человеколюбие и вдруг захотелось посильно помочь страдающим от жажды и одиночества противникам режима. Ну - или Сунгуров попросил Нойманн как профессионала усыпить меня быстро и безболезненно. И в это мне верится гораздо больше. Впрочем, я рада. Прошу!
Как смогла, Лара подтянула ноги к себе, указав Сибилле место в ногах узкой постели.

Отредактировано Лариса Далянова (2015-06-11 20:45:58)

Слушая Сибиллу, Лара пару раз с демонстративной тоской закатила глаза к самому потолку, презрительно скривив при этом губы.
Немка выступала в своем обычном стиле. Предполагалось, что от утонченно-презрительных формулировок Нойманн все вокруг должны были захотеть либо напиться, либо мчаться переделывать всю работу по суточному плану. Либо уж сразу удавиться и не портить своим моральным и физическим несовершенством марсианские пейзажи.
Во всяком случае, очередная попытка Сибиллы заставить Лару мяться, как голый перед одетым, смотрелась никак не изощренней ее традиционных подходов к общению с коллективом. Но то, что разговор будет серьезным, Лара все же уловила. Поэтому она, слушая Сибиллу, одновременно быстро распечатывала маленькую  бутылку воды. Всыпав туда обезболивающий порошок Маргариты, Лара взболтала смесь, и быстро выпила мерзкую на вкус, но быстродействующую обезболивающую муть. Нога ее уже адски пульсировала и ныла, откровенно мешая соображать.
- Так,  откровенно-то говоря, американец получил в бубен исключительно по твоей вине, Сибилла Лотаровна. Причем тут я? –   равнодушно улыбнулась Лара, морщась от кислого вкуса  и быстро запивая его чистой водой из второй бутылки.
– Ты как ответственная за сдерживание биологической угрозы  на базе должна была собрать персонал и сообщить всем официальную информацию. Что, мол – этот вон парень, больной черт знает чем…
Лара остановилась на секунду, и сделала еще один быстрый глоток воды.
– Ну, правда.... ты ведь наверняка знаешь, чем именно он болен? Я верю. Иначе бы ты не позволила ему шляться по базе… Да, вот я и говорю…. черт – он прекрасно знает, чем! – тут Лара нежно улыбнулась,  – в общем, наш новый доктор опасности для экипажа не представляет. Он может тут работать, дабы не жрать отечественный вискас просто так. Но ты же до простых смертных не снизошла, Сибилла Лотаровна!  Прямо говоря, нашего мнения относительно включения в наши ряды зараженных чем-то врагов вообще не никто не спрашивал.  Поставили перед фактом. Ну а .... что я могла сделать?  Американец пришел в тренажерный зал, неожиданный, как лосось среди черники. Более того, сразу вцепился в мою раненую конечность, настырный в своем желании оказать мне первую помощь. Я просто испугалась неизученной болезни, о которой у нас нет никакой внятной информации! Имею право. Странно другое – что у других этот и многие другие факты.... не вызывают опасений. Я даже готова принести ему извинения! - вдохновенно соврала Лара. 
-  Тем более чем ты права в своих намеках. С помощью четырех гвоздей и одного креста в свое время из одного страдальца- еврея на Земле уже сделали Бога. Для новой цивилизации Марса хватит одной меня, кровавой лужи и китайской кроссовки. Я извинюсь. Если, конечно, он еще жив и адекватно воспринимает марсианские реалии. Ну, какой мятеж, Лотаровна?
Лара говорила механически, в своей обычной смешливой манере. Но под маской язвительной иронии, в ее голове шла сложная работа. Сибилла фактически озвучила все то, что Лара под горячую руку сказала Сунгурову. И теперь Лара пыталась понять – по своей собственной воле действует Нойманн, либо ей просто поручено проверить, насколько далеко в своей ненависти к американцам способна дойти Лариса Далянова. «Проблема интриги в металлической банке шпрот»  –  усмехнулась Лара мысленно. Если бы это был кто угодно, то она бы не сомневалась, что такие  разговоры с ней – инициатива Сунгурова. Кто угодно…. Но не Нойманн. С ней все сложней. Сложней в миллионы раз….
-  Адмирал Колчак – не самый плохой образец для подражания, - уже чуть более серьезно произнесла Лара, -  помнится, он был человеком слова. И не сдавал оружия врагу. Кстати, Колчака предали его союзники, которым он доверился. Ты в курсе?  Не правда ли, печальная история?
Лара выдержала долгую и вескую паузу. И забросила в рот сладкий орешек из распечатанной упаковки.
- Итак, ты ищешь союзников, Сибилла? - вдруг поинтересовалась Лара холодно. Настолько холодно, что маленькая молодая девчонка, завернутая в тонкое флисовое одеяло, вдруг стала вдруг похожа на отражение Сибиллы. Такое же сильное, самоуверенное, сдержанное и опасное отражение.
–  Тогда изволь повернуть свой зад в другую сторону, избушка на курьих ножках. И расскажи в двух словах, что тебя лично не устраивает в происходящем вокруг.  Что заставило тебя оторваться от архи-важной работы и даже почтить опального адмирала своим визитом?

Отредактировано Лариса Далянова (2015-06-14 00:21:16)

- Ойййй…..как все запущено! Лотаровна! Заканчивай ты с тонкой ролью профессионального агитатора-власовца. А то и ты рискуешь получить единственной здоровой ногой от умирающего коммуниста, сохранившего верность идеалам!  – Лара улыбнулась еще шире и наглей, перестав жевать сладости и с притворным изумлением изучая лицо немки, лишенное одновременно и морщин, и эмоций, как будто видела ее сейчас впервые. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. Пожалуй, если бы Нойманн выбрала формулировки более резкие и прямолинейные, то она не выглядела бы сейчас фантастической помесью двух вечных героев второго плана, затмевавших солистов: интригана Ришелье с его пресловутым «это нужно не мне, это нужно Франции!» и маршала Германа Геринга с его безмерными амбициями, лисьей хитростью  и непомерной жаждой власти.
То, что Сибилла хочет возглавить базу в ее новом качестве – было ясно, как день. Нойманн всегда была умна и убедительна. Но, как подумалось Ларе, сейчас она серьезно переиграла. В иных  условиях продать самую непопулярную в мире марку - «пойдем за мной - умирать!»  - командиру Нойманн не удалось бы. Настолько очевидным было то, что немка – не отчаянный  боец, но опытный и хладнокровный манипулятор.
-   Так часто ссылаться на историю – и не делать из нее соответствующих выводов!  - фыркнула Лара недовольно, но вполне миролюбиво.  –  Запомни, когда говорят о том, что у нас никак не война, а ищутся сторонники и единомышленники -  то на практике  это означает, что война на пороге и ищутся даже не союзники, а подельники. Ну, а учитывая такие факторы, как мои неоднозначные отношения с великолепной безопасностью, сомнительную репутацию, невысокий социальный статус в нашем скромном виварии и полное отсутствие властных и силовых полномочий – я вообще должна быть последним человеком, с которым ты рискнула бы войти в контакт и вести столь провокационные разговоры. Но ты пришла ко мне – а это значит, во-первых, что данайская армия госпожи Нойманн пока еще не сформирована, и тебе нужен мой непревзойденный дар оратора. И техническая поддержка. Во-вторых, можно мне доверять или нет – ты для себя уже решила, - усмехнулась Лара,  – иначе мы бы не разговаривали с тобой здесь.
- Поэтому я бы предложила перестать ходить вокруг да около, и изложить твой план. Что до моей ненависти - позволь мне уж как-нибудь самой определиться, хорошо? Но вот твоя цель….. 
Лара вдруг замолчала. Дотянувшись до стола, она заглянула в принесенные Сибиллой чашки.
- Кто-то наверху вспомнил, что я люблю чай без ароматизаторов? – удивилась Лара, – чертовски приятно….
Она бережно взяла чашку и  отпила все еще горячий напиток.
- Какая колония, Сибилла? – сказала она наконец с тоской и некоторым недоумением, помолчав несколько секунд. -  Забудь! Вы все потеряли разум и здравый смысл с этим вашим марсианским слизняком! У нас совсем нет времени и ресурсов для колонизации Марса. Даже с учетом ну… определенных открывающихся, но пока еще нераскрытых перспектив. Чтобы на Марсе появилась новая человеческая цивилизация – нужно больше, чем пятнадцать выживающих человек. Ты же генетик, Сибилла! Одна местная радиация чего стоит. Через пять лет те, кто выживут, будут носить к имени приставку «фон», через десять «ваша светлость», через пятнадцать – «ваше сиятельство».  Нет, - отрицательно мотнула головой Лара, – я согласна на любой кипиш со сменой власти, если его целью будет возвращение домой. Понимаешь? Домой, на Землю. Не смотри на меня так.
Лара хотела озвучить свои сомнения относительно событий на Земле – но не стала этого делать. Как не стала и произносить вслух того, зачем именно она хочет вернуться на Землю. Чтобы во тьме и холоде  атомной ночи, взять в руки оружие и вдохнуть полной грудью смертельно опасный, но земной воздух. И присоединиться не к тем соотечественникам, кто судорожно выживает, а к тем – кто отчаянно, из последних сил мстит за уничтоженную, одичавшую,  отброшенную на столетие назад когда-то великую страну.
-  И еще….
Она сделала еще одну паузу, и выплеснула себе в горло остатки чая.
- Смена власти никогда не обходится без крови. Так или иначе..можно я здесь обойдусь без исторических примеров? – сказала Лара устало и удивительно тихо и серьезно. – Тебе не страшно?

Отредактировано Лариса Далянова (2015-06-16 02:09:45)

Лара обреченно вздохнула и бережно поставила чашку на стол. Потом молча стянула со своих ног тонкое одеяло, критически изучив правую стопу. Нет, она она не могла позволить себе явиться  на общее собрание  с таким жалким видом, который могли бы придать ей костыли..
Поэтому, пока Сибилла высказывалась, Лара успела быстро закатать штанину на травмированной ноге,  распаковать тугой эластичный бинт, приступив к хитрой процедуре фиксации только что вправленного голеностопа. Слушала она при этом, впрочем, очень внимательно. И даже кивала, показывая этим Сибилле, что ее мнение услышано и воспринято.
При этом Лара знала, что ей следует быть очень осторожной в привычных движениях: максимально жесткая фиксация давала то, что требовалось – возможность хоть как-то наступать на ногу. Но ценой этому были практически полностью пережатый кровоток, последствия которого чувствуются  из-за остатков наркоза далеко не сразу. Но она уже сейчас ощущала горячую пульсацию. А это было гораздо приятней распирающего холодного онемения новокаина.
- Ты совсем не поняла, о чем я говорила, - негромко возразила Лара c досадой, одновременно сматывая  длинный бинт в сложную повязку и не глядя при этом на Сибиллу. Голос ее прозвучал не запальчиво и обиженно. Но в словах и облике Лары  слышалось  нечто вроде раздражения и легчайшего, едва уловимого, но от этого еще более очевидно читаемого презрения. Так студенты смотрят на преподавателя, оказавшегося неспособным решить банальное задание.
- Кстати, смотря на чьем самомнении полетим. Вот на самомнении Сунгурова можно добраться до созвездия Плеяд.
Она усмехнулась, фиксируя край бинта тонкой резинкой со скобочками.
- Но я сейчас не об этом. Конечно, более чем очевидно, что мы не располагаем техническими средствами, чтобы вернуться на Землю. Но кто сказал, что у американцев нет этих средств? Или ... что они не появятся через какое-то время? Мы не знаем этого. Не так ли? Возможно, стоит поговорить с ними,  - улыбнулась Лара так холодно и хищно, что стало ясно, что под словом "поговорить" она понимает отнюдь не совместные беседы за чаем.
- Зато мы уверены, что если появятся  - возьмут туда не всех. Вполне возможно, что ты знаешь об этих людях больше, Сибилла Лотаровна. Я последнюю неделю вообще не поднималась с нижнего уровня. Но.....в любом случае хочется забронировать себе билет домой. Хотя бы вторым классом.
Тут Лара существенно понизила тон голоса, хотя и до этого женщины говорили – осознанно или нет – достаточно тихо, и прошептала, не дожидаясь ответа Сибиллы:
- Тем более мне все больше и больше кажется, что руководство знает про американцев гораздо больше, чем мы думаем. Об их миссии и оборудовании, целях и планах. Хотя бы потому, что если считать иначе… то теперешнее поведение полковника и Чингиза просто нельзя втиснуть в рамки здравого смысла.  Их поступки чудовищно нелогичны и рискованны, аргументация - на уровне детского сада. Я не знаю, чего они оба хотят добиться. Не понимаю, что вообще сейчас происходит. Но очень хочу знать и понимать все это. Этому знанию тоже есть цена, и она может оказаться высокой. Считайте, что  я с вами. Фройляйн Нойманн.
Лара посмотрела на свои голые пальцы, пошевелив ими под бинтами. «Если это будет необходимо – значит так и будет!» - мысленно улыбнулась она фантастическому эвфемизму, отдав должное ювелирной утонченности цинизма королевы отшлифованных двусмысленных формулировок.
- Что должно быть сделано - будет сделано, - повторила она, одним тоном показывая, что поняла немку,  - но есть некоторые тонкости.
Лара коротко вздохнула и решительно сбросила обе ноги с постели.
– То, о чем мы с тобой сейчас говорим, в любом случае вопрос отдаленной перспективы. Просто ты же понимаешь. Без индивидуальной стратегии есть риск попасть под влияние... чужой тактики. А знаешь, чем продиктованы наши стратегии? Мне просто не хочется оказаться наивной жертвой глупости или тем более предательства. Хочется отомстить за отца. И вернуться домой...если получится. А тебе, Сибилла, просто адски хочется тотальной власти. И я тебя понимаю, хоть я и не такая,  - сказала Лара  мягко и жестко одновременно, улыбаясь и безмятежно глядя на немку, -  как видишь, у нас разные мотивы. Конечно, мы вполне можем выработать общую тактику.  И даже найти способ переубедить тех, кого захотим переубедить. Не пролив ни капли русской крови. Но перед этим сформулируй  мне, пожалуйста, два ответа: зачем мы с тобой это делаем и как мы разделим ответственность в случае неудачи.
Лара попыталась встать, что ей удалось достаточно легко. Она даже не почувствовала боли – настолько хорошо держал травмированный голеностоп многослойный эластичный бинт. Но вот при попытке сделать шаг правую ногу Лары пронзила такая острая боль, что она тихо вскрикнула, побледнела и перевела ногу на носок. Так было чуть легче: острая боль перешла в жгучее горение.
- Не обращай  внимания, - коротко-предупреждающе бросила Лара, - я расхожусь. Главное перетерпеть первую боль.
- Итак, я слушаю..... И выкладывай твой план, - сказала Лара.  Она выжидающе посмотрела на Нойманн и сделала еще один шаг:  сколь хромой жалкий, столь же чудовищно упрямый и злой. 
- Кстати, если мне потребуется резвость юной лани в ближайшие дни - в вашем арсенале найдутся препараты более серьезные, чем маргаритина аскорбинка?

Отредактировано Лариса Далянова (2015-06-22 00:24:04)

Лара  продолжала ходить по крошечному помещению, подобная сейчас маленькому зверьку, запертому в тесной клетке. Просто остановившись всего на пару секунд, Лара почувствовала, что  без движения травмированная конечность разрывается от боли еще сильнее, что на самом деле мешает обдумывать услышанное и делать правильные выводы. А вот в постоянном движении  думать вполне удавалось. Тем более что подумать сейчас было над чем: каждое слово каждой фразы Сибиллы вызывало у Лары подозрение, каждая фраза казалась фальшивой и двусмысленной. Немка выстраивала разговор так, что было понятно: она намерена распоряжаться Ларой для реализации некоего собственного плана, подробности которого раскрывать Нойманн пока не собиралась. Это было очевидно. Но поскольку это было очевидно – это было не опасно. А поскольку это была Нойманн – это было даже не обидно.
Но Лара все-таки неплохо знала Сибиллу. Если бы та планировала управлять ею на самом деле, Нойманн не стала бы вообще употреблять столь вызывающих и провоцирующих формулировок. То, что Сибилла попросила ее взять вербовочную беседу с  Мендельсоном на себя – с общепринятой точки зрения должно было бы вызвать у Лары недоумение. Все-таки собственный подчиненный должен был знать, понимать свое непосредственное начальство в лице Нойманн. Но, судя по всему, совокупности невыносимого характера и уникального дара этой немки выбирать ядовитые слова уже хватило на то, чтобы в ее адрес даже у интеллигентного Мендельсона приличные слова и даже буквы закончились. Ну а если и остались, подумала Лара, то только три. И сложит он эти буквы, увы, сейчас совсем  не так миролюбиво, красиво и грамотно, как обычно это делает, а скорее в одно емкое слово, короткое как кукиш. Вероятно, делегируя ей беседу с Аркадием Семеновичем, Сибилла руководствовалась той очевидной симпатией и дружбой, которая возникла между Ларой и Александром Дмитриевичем за последние несколько месяцев. Особенно после известия о войне на Земле…
- Фройляйн, я замечу, что вступаю в сделку с вами отнюдь не для того, чтобы мне сию секунду вернули моего любовника-мастера, – дословно процитировала Лара булгаковскую Маргариту, намекая, что отдает Сибилле лавры сатаны в человеческом обличье, – моя личная заинтересованность в этом деле ограничена и….. недалека от твоей. Впрочем, мне проще. Для меня положительный результат будет достигнут уже к тому моменту, когда американцы сядут  тут вместо меня размазывать по мордам слюни, сопли и кровь.. А сверх-положительным результатом - если они же, сдав ценности и материальную часть с инструкциями и методическими рекомендациями – пойдут и украсят собою опытно-экспериментальную часть твоих исследований, - без тени иронии холодно выговорила Лара, остановившись на секунду, чтобы перемотать сползший с голени бинт. Поправив повязку, она подошла к столу и сделала еще один жадный глоток воды.
– Но ты не покупаешь меня, Сибилла! Поэтому не имеешь права отдавать мне приказы и распоряжения. И не смей больше говорить со мной в таком тоне.
Такие фразы обычно произносят либо с пафосной гордостью, либо с затаенной угрозой. У Лары получилось сказать это та, как она чувствовала: вежливо, твердо и спокойно.
Лара устало опустилась рядом с Нойманн на узкую постель. Места между ними почти не было, и это узкое пространство не оставляло места для недомолвок и разногласий. Она повернулась лицом к Сибилле и без тени смущения или детской обиды на лице просто встретила удивительные глаза немки – цвета пустого зеркала.
- Но я –  с тобой, - произнесла Лара  тихо и уверенно, – потому что я убеждена в нужности, верности, правильности и в конечном итоге – справедливости того, что мы хотим сделать. Я обязательно  поговорю с Аркадием Семеновичем на поминках. Думаю, он услышит меня…Кстати, ты упомянула, что все на базе это чувствуют  и понимают. Кто еще открыто выразил сомнения в правильности действий Коваля? На кого мы можем рассчитывать?

Когда Сибилла поднялась, Лара поймала себя на мысли,  что она едва не встала, чтобы устремиться вслед за ней – настолько тяжело было Ларе сейчас осознавать, что она сейчас останется в одиночестве, за запертой на замок дверью. От этого ощущения захотелось завыть. И это было странно – в прошлое свое «заключение» Лара превосходно выспалась здесь же. А выспавшись, перечитала томик Ахматовой и короткий роман Ремарка. Сегодня же все существо ее просилось выйти вон, и немедленно так громко, что не слышало даже слабого голоса разума, который взывал к терпению, напоминая, что через пару часов ее все равно обязательно выпустят. На какое-то мгновение Лару даже накрыло странной смесью из жаркой клаустрофобии и детской зависти к свободно перемещающейся по базе Сибилле – чувства и эмоции, нелепость и идиотизм которых рассмешил даже саму их обладательницу. Сибилла в это время внимательно смотрела на нее, ожидая ответа на вопрос. Внимательная Лара даже при экономном освещении помещения гауптвахты увидела, что вопрос Сибиллы отнюдь не праздный. Она явно ждала ответа.
Но Лара думала в эту минуту не о Земле, а о тонком писке кодового замка и собственном страхе одиночества. Чтобы не демонстрировать трусливого малодушия, Лара в ответ лишь громко рассмеялась вслух.
-  Вообще природа у политических заговоров такая, что выбирать сообщников обычно не приходится. Особенно если дело происходит в консервной банке, вкопанной в землю Марса. Но мне явно достался самый лучший экземпляр! – восхищенно сказала  Лара сквозь смех, – Нет, никакая ты не немка, Сибилла. Ты настоящий чертов шеддим. Наказание для рода человеческого! – добродушно усмехнулась Лара, чуть успокоившись.
- Ладно, иди уже, - махнула она рукой,  – тщательно береги секреты и правила. Но имей в виду – лично я тебя не сдам, даже если Сунгуров будет меня пытать. Обещаю. К активной фазе боевых действий, я так понимаю, ты планируешь перейти уже после того, как похоронят погибших в первой части? ну, значит твоя агентурная сеть успеет не только провести вербовку, но и доложить командиру о результатах. 
Тут ларин взгляд упал на стол. Несмотря на то, что она ела очень давно, чувства голода не возникло: боль вымела все прочие возможные чувства. Поэтому в принесенные Сибиллой емкости Лара  даже не стала заглядывать.
- Большое спасибо за еду, но лучше забери ее обратно, - сказала она, чуть сдвигая поднос ближе к краю, –  Я сейчас правда совсем не хочу есть. А выбрасывать продукты в нашем положении – непозволительная роскошь. Но ты, пожалуйста, скажи этому сыну ослицы, что я объявила голодовку. Пускай поищет у себя остатки совести.  Хотя он не найдет . Искать надо глубоко в заднице, там где у него остатки здравого смысла теснятся, - сказала Лара в своем обычном  язвительно-ироничном тоне. Давно поняв, что выражаться так изощренно-интеллигентно, как Сибилла, у нее не получится, в отношении злой иронии Лара предпочитала оставаться собой.
- На Земле? - переспросила Лара раздумчиво, - на Земле я надеюсь найти выживших людей. Я верю, что они есть. Хочу увидеть нашу с тобой несчастную, уничтоженную страну. Для себя, чтобы не чувствовать себя дезертиром из ада. Ты можешь себе представить тот кошмар, в котором выживают и умирают те, кому не повезло?  Я имею в виду тех, кто имел несчастье не погибнуть в первые часы войны? Раньше об этом писали дурацкие книги для офисного планктона. Планктону и сорокалетним детям нравилось сидеть в тепле, с коробкой японской отравы, воображая картины атомного апокалипсиса да время от времени справляясь в википедии о деталях последствий применения ядерного оружия, при этом яростно дискутируя об этом с такими же детьми. Но все эти глупые бабы, эти идиоты с пивными брюхами и их нелепые, неразвитые дети – все это были наши  люди, имевшие право жить так, как им нравится. А теперь они погибают там. Дохнут прямо... как животные,  - сухо и ровно сказала Лара.
– Наши простит…. наши сверхлояльные коллеги, разумеется,  возразят тебе. Скажут, что в Америке происходит то же самое: там тоже мучительно страдают и умирают сотни тысяч людей, - сказала она, помолчав пару секунд,  - но именно Америка начала все это. Это нельзя забывать. И нельзя прощать.
Лара перевела дыхание и посмотрела на Сибиллу снизу вверх. Взгляд ее был беспомощным, но невероятно злым.
- Мы не имеем права осваивать новые миры и планеты – пока не отомстили тем, кто уничтожил наш мир, наш дом, нашу Родину. Я хочу вернуться, чтобы  найти что-то, что еще можно пилотировать на дальние дистанции. И привезти им с Марса в подарок то, что вы приготовили для них. Вы с Аркадием должны довести свою работу до конца! Скажи мне – есть у вас что-то, с чем можно было бы вернуться на умирающую Землю с такой целью? – улыбнулась Лара, –  или вы действительно летели на Марс исключительно огурцы с томатами скрещивать?

Отредактировано Лариса Далянова (2015-06-30 22:25:17)

Лара исполнительно кивнула, принимая к сведению информацию.
Несмотря на любовь к уединению, ларин мир никогда не был ограничен собой любимой. Скорее наоборот – хорошо осознавая свои недостатки, главными из которых были внешняя непривлекательность и полное отсутствие женственности, она научилась настраиваться на других людей. Для этого не нужно было читать специальных книг  или слушать бездарные курсы доморощенных психологов. Все скромное искусство Лары заключалось в анализе и сопоставлении структуры фраз, наблюдении за мимикой и жестами собеседника. Пожалуй, она даже превратила это в некое спортивное развлечение: удастся ли ей предвосхитить слова, предсказать реакцию, спрогнозировать поступок человека? В ряде случаев Ларе это удавалось: но ценой удачного прогноза или предсказания всегда было полное внутреннее опустошение. Этот свой талант она применяла редко, наивно полагая его гораздо менее ценным, чем работоспособность, выносливость и высокий болевой порог. 
Но Лара все же попробовала сейчас подключиться на одну из самых сложных здесь эмоциональных волн. Эта часть Сибиллы была защищена столь мощной криптосистемой, что неудачливый хакер рисковал в этом случае не только сойти с ума, но и получить смертельный и невосстановимый ущерб  для того, что у человека называется чувством собственное достоинство. Сам же Лара отдавала себе отчет: если она и почувствует сейчас настоящее настроение Нойманн,  то сразу же повиснет на своем скелете измученной сирой душонкой, не имея возможности подняться с тюремной постели отнюдь не по причине  вывихнутой ноги. Впрочем, достигнуть поставленной цели ей не удалось. Все, что  смогла почувствовать -  был холод. В одиночестве Сибиллы ни было самодостаточности: Лара  поняла, что по какой-то причине немке не хочется именно сейчас уходить отсюда.
- Что-то он не спешит избавить тебя от моего общества, да?  –  сказала Лара с оттенком равнодушия, снова заползая на кровать и подтягивая колени к груди.
- Кстати, перед уходом не забудь сообщить мне на всякий случай, как именно ты объяснила свое желание увидеться со мной официально. Чтобы в случае допроса версии о предмете разговора сходились.
Задрав низ брюк, Лара еще раз внимательно изучила свои ободранные колени. Щипать кожу уже перестало, но зато те места, которыми она проехалась по металлическому полу, были украшены сейчас бурыми мелкими капельками высохшей крови и алыми ссадинами.
- Вот сволочь, - буркнула Лара негромко, одновременно смачивая принесенные Сибиллой салфетку остатками воды из бутылки и прикладывая их к коленям. Она поморщилась, но не от боли. Просто вопрос, который она планировала задать сейчас – обсуждать не хотелось. Но тот, который вертелся на языке и который мог бы приоткрыть фантастически мощную защитную стену немки – Лара задавать пока не рисковала.
-  Сибилла, я хочу знать твое мнение по следующему вопросу, -  сказала она обыденно, приподнимая салфетки с ран и поочередно дуя на травмированную  кожу, – как ты считаешь, почему они так себя ведут сейчас? Коваль и Сунгуров? Вот ты говоришь – нелегитимно, опрометчиво, непродуманно. Это у тебя осторожность или такой мягкий эвфемизм для понятия предательства? Я постоянно думаю об этом и не нахожу ответа.  Прошлое с настоящим никак не связывается. Кроме того….ты, конечно, в курсе, что среди американцев была женщина с нелетальным огнестрельным ранением. Наша безопасность, без сомнения, не идеальна, но чтобы настолько не уметь стрелять? Тут можно опустить даже такие мелочи, что новых членов экипажа нам так и не представили. Думаю, по тому плану, который существовал у американцев на случай попадания в плен – все военные  съедают погоны и мигом становятся безобидными ботаниками, педиатрами и мирными космическими дворниками.  Резюмируй свое видение ситуации, Лотаровна?  Имеем мы дело со стратегической ошибкой или с осознанным предательством наших интересов и интересов России? Это нужно знать хотя бы потому, что во втором случае неуспех твоего плана будет означать для нас печальную участь…

Отредактировано Лариса Далянова (2015-07-04 01:22:28)