- Нет-нет, не думайте обо мне дурно, Маргарита, - с шутливой укоризной сказал Мендельсон. - Донжуанистость в крови каждого мужчины, такова уж природа. А вот прелюбодействовал я последний раз году эдак в 16-м. До женитьбы и университета. Потом свято соблюдал супружескую верность, да и стремление в большую науку не оставляло времени на что-то другое. Я толком не видел, как мои дочери выросли, все жил в своем микромире... Надо же, а ведь я почти ровесник XXI века... Только сейчас задумался об этом.
Аркадий поблагодарил с улыбкой Сунгурова за доброе пожелание, а когда тот вышел, проворчал:
- Научные титулы... Что теперь от них толку... Новых уже не стяжаешь. Маргарита Ивановна, а давайте учредим в нашей экспедиции какую-то свою награду за научные или какие-то иные достижения? В качестве стимула. Например, Гнобелевскую или Снобелевскую премию. Шнобелевская уже есть, а мы свою наподобие назовем. На вручении станем играть марш Мендельсона. Мне будет приятно. А главным призом сделаем трехлитровую банку варенья. Или такую большую шоколадку. Нет, две! И талон на одно купание в джакузи с главврачом. Уж я бы тогда расстарался...
Аркадий рассмеялся, но с долей грусти.
- Не обращайте внимания на мою болтовню, Маргарита Ивановна. Я шучу. Спасибо за простынь, мне не холодно. А вот стол хотелось бы помягче. Что-то избаловался я совсем на этом Марсе...

- Вы гематоген пока приберегите. Он тут в ряду главных ценностей. Я бы на вашем месте его в сейфе держал, - сказал Мендельсон. - Если на Земле главной ценностью и эквивалентом денег объявлено золото, то на Марсе смело можно открывать гематогенный банк. И выпускать казначейские билеты под него. Назовем их гематубли. Нет, звучит как-то неприлично. Давайте пафосней - гемарсы. А мелочью сделаем аскорбинку или таблетки глюкозы. Очень удобная валюта - если не захотел что-то покупать на них, то можно просто слопать. Насчет принятия ванны в джакузи вместе с Сибиллой Лотаровной... Хм... Знаете, я бы не рискнул... Что же касается вас, только позовите. Спирт, кстати, штука хорошая. Да и марсовку можно облагородить до имитации коньяка карамелизированным сахаром. Надо попробовать, кстати. Хоть какое-то доброе дело у себя в лаборатории совершу.
На предложение отправить болезного в палату, Аркадий усмехнулся.
- Я вам уже тут так надоел? Давайте лучше продолжим инъекции. Я вполне нормально уже себя для этого чувствую. Может, успею до вечера еще пару дам очаровать, раз вы не ведетесь. Надо же теперь поддерживать имидж Дон Жуана, чтобы никого не разочаровывать. Хотя, с моим типажом я больше на подержанного Мефистофеля тяну. Давайте, колите, Маргарита Ивановна. Всего-то парочка осталась. Да я пойду.

Аркадий решил, что он уже немного переборщил с игривыми шуточками. Но становиться сейчас серьезным очень не хотел. Потому что сразу тогда на него снова наваливались все печали сегодняшнего дня.
- Если на пути нашего сказочного обогащения встанет президент, придется создать теневой рынок в обход него, - сказал Аркадий, продолжая балагурить. - На марсианский коньяк обязательно приглашу, когда создам его. Не хотите стать его рекламным лицом? С простым и правильным слоганом: "Анисимова одобряет!" И не ищите утешений у инженеров. Они слишком прямолинейны и технологичны по сравнению тонко чувствующим интеллигентным человеком. А знаки вашего внимания я уже принимаю внутривенно. С великой благодарностью.
Он улыбнулся и добавил уже серьезно:
- Начинайте.
Маргарита медленно ввела ему дозу дигоксина. Все прошло, вроде нормально. Аркадий следил за кардиомонитором и слушал себя. Сердчишко обрело более нормальный ритм, но через минуту после инъекции Мендельсона стало подташнивать. Не так, чтобы сильно, но неприятно. Но он постарался виду не показывать, потому что никаких иных скверных симптомов не ощутил. И показания приборов демонстрировали нормализацию сердцебиения. Оставалось надеяться, что проблемы решены не только на время действия препаратов. Мендельсон подумал, что ему придется на поминках приложить все усилия ради того, чтобы не психовать. Но сейчас чувствовал, что словно выплеснул уже все эмоции, прошел апогей боли, и, хоть и скорбит о Шуре по-прежнему, но как-то более отстраненно, что ли. Может и легкая шутливая болтовня помогла отодвинуть все это.
- У нас остался обзидан, - сказал он, сглотнув набежавшую из-за тошноты слюну. - Что-то мне подсказывает, что он может стать уже перебором. Сейчас картина более-менее хорошая. А обзидан в комплексе с остальными препаратами может спровоцировать понижение давления. Может, я его возьму все же таблетками? И начну принимать не сегодня, а с завтрашнего дня, например. Что думаете.

- Вот акулой бизнеса мне бывать еще не доводилось, - сказал Аркадий, повернувшись на бок и глядя на Анисимову. - Новый опыт - это любопытно. Но если уж стану королем, то тогда я потребую королевских почестей. Например, чтобы в следующий раз мне на смотровой стол клали пуховую перинку, и Ее Величество взбивала бы ее своей августейшей рукой. Интересно, а что такого "хорошего" могут нам доставить камни? Ну, кроме синяков и сбитых пальцев на ногах? Или они будут торговать советами, как в старых русских сказках? Направо не ходи - там Марс, налево не ходи, там тоже Марс, ну и так далее. А за какую валюту? Гематоген и глюкоза, вроде, камням ни к чему. Может, мы сможем им впарить "воздух Земли" в консервных банках? Как думаете, такой натурообмен их заинтересует? Воздух за советы - по-моему, неплохой ченч. Что же касается тонко чувствующих интеллигентных людей, то даю подсказку: они не будут смотреть на сторону, если их прикармливать и регулярно чесать за ушком. Добром, лаской и чаем с коньяком они прекрасно приручаются.
Маргарита поддержала идею приема обзидана в таблетках и принесла их. Мендельсон сел на смотровом столе, взяв лекарство в руку. Его замутило, когда он поднялся вертикально, но тошнота сразу начала уходить. Аркадий ждал, когда самочувствие улучшиться, чтобы встать на ноги. И в это время делал вид,что рассматривает упаковку таблеток, как будто не знал, что это такое.
- Нда, что-то я у вас тут разлежался, - заметил он и уверил. - Буду принимать строго по инструкции.
Аркадий слез со стола, снял с себя датчики кардиомонитора, положив их на стол. Подошел к креслу, где сбросил одежду, и натянул свои футболку и куртку. Сейчас он чувствовал себя все же несколько тяжеловато, но значительно лучше, нежели было, когда он пришел "сдаваться" в медблок.
- Вы позволите заглянуть к Минцу?

- Меня регулярно надо чесать за ушком для стимуляции творческой мысли, - сказал Мендельсон с улыбкой, но сразу посерьезнел. –  Я в последнее время остро нуждаюсь хоть в каких-то стимулах для работы, чтобы не думать о том, что она бессмысленна и не больше нужна никому. Об этической ее стороне я вообще предпочитал никогда не задумываться. Но что-то уже начал… Ладно, это все просто хандра…
Получив разрешение посетить Минца, Аркадий шагнул, было к дверям палаты, но увидел, как Маргарита начала собирать мусор с  пола.
- Давайте-ка я вам помогу, - сказал он.
Особо убирать-то было нечего, но пару мятых салфеток и обрывки какой-то упаковки Мендельсон все же помог Анисимовой собрать. И только после этого заглянул в  палату, где находился американец. Тот явно спал, разинув рот, а Аркадий поморщился, тихо протянув «У-уй» при виде его шикарного фингала. Тихо закрыл дверь в палату, не желая будить Эврама.
- Спит, не буду беспокоить, – произнес Мендельсон, вернувшись к Анисимовой. – Эффектно выглядит… Вы ему МРТ делали? Спит с открытым ртом, значит, носом нормально дышать не может. Я видел, как Минц спал в медблоке до этого, и не заметил у него привычки разевать рот во время сна. Значит, есть вероятность, что в результате травмы повреждены носовая перегородка, околоносовые пазухи или решетчатый лабиринт. Либо отек слизистых, снижающий проходимость. Зря он сегодня прошел через рамки. Учитывая, какие чудеса регенерации демонстрировали нам тут зараженные автоном люди,  Эврам быстро бы восстановился. Я думал о механизме действия этой «ураганной» регенерации. Хотел бы понять, как это все работает. Есть одна гипотеза, но ничем не подтвержденная. Если бы мы могли понять механизм действия этой регенерации, и способ ее воспроизвести без заражения автоном, представляете, какие перспективы бы у нас тут открылись? Впрочем, Делсону автон помог только быстро срастить сломанные кости и поднять иммунитет. Но никак не воздействовал на его опухоль. Впрочем, раковая опухоль – это не болезнь, в привычном понимании, а неконтролируемое деление клеток. Возможно, поэтому. Но в остальном эффект ураганной регенерации очень был бы полезен. Возможно, подлечил бы и мое сердчишко… Кстати, я  вам тут не надоел еще? Знаете… я не хотел бы сейчас идти к Сибилле или оставаться один.
Мендельсон чуть виновато и с ожиданием посмотрел на Маргариту. Ему было трудно это сказать. И после такого заявления любой тактичный человек  просто вынужден будет ответить «Конечно, оставайтесь, вы нисколько меня не напрягаете». Может, подспудно Аркадий на это и рассчитывал.

- Спасибо, но чай, наверное, не буду, - ответил Мендельсон, улыбнувшись, когда ему предложили остаться. - Там много танина, а после инъекций лишнее понижение давления мне сейчас не полезно. Даже при малых дозах. А вот если вы мне выдадите водички минерализованной с витаминами, не откажусь.
Аркадий усмехнулся тому, как он показушно сейчас перед Анисимовой демонстрирует заботу о своем здоровье. Не нарочно получилось, но именно так выглядело.
- Может, давайте я помогу вам тут с уборкой заодно? Благо я знаю, где что тут лежит, и куда разбросанное раскладывать. Или могу помочь медбратом - поухаживать за пациентами. Внезапно подумал о том, что у нас столько врачей на станции, что на каждого четыре пациента с четвертью приходится. Учитывая, что на базе сейчас 17 человек. Почти личный доктор у каждого. Где еще так полечишься?..

Аркадий с благодарным поклоном принял бутылку с водой из рук Анисимовой.
- Ну, тогда и вы со мной присаживайтесь, - попросил он, когда Маргарита указала ему на кресло.
Он подкатил свое к тому, что стояло возле рабочего поста, и указал на него главврачу.
- Давайте посидим и выпьем минералочки за здравие, - с улыбкой провозгласил он. - Пусть будет санаторий, я только "за". И виды точно незабываемые...
Последнюю фразу Мендельсон произнес уже не так уж весело, скорее, задумчиво. Уселся в кресло, отпил из бутылки, и сказал:
- Знаете, я думал немного об автоне и его "эффектах" в течение все этой недели. И вспомнилась мне одна любопытная теория профессора Александра Евгеньевича Ермоленко. Был такой заведующий лабораторией радиоизотопной диагностики ФНЦ трансплантологии и искусственных органов им. В. И. Шумакова в начале века. Может, вы читали его работы, когда изучали биологию и методику установки диагнозов. Он прославился разработкой теории происхождения позвоночных и эволюции конечностей, и даже получил за нее золотую медаль Оксфордского университета. Умнейший и прелюбопытный был человек. Так вот у него хватало разных теорий. В том числе и спорных. Одну из таких он назвал "биокристолллоидной" или "внеклеточной", и считал, что она в практической медицине даст новые подходы в лечении многих болезней. Но эта идея так и не получила признания и развития, оставшись только в научных публикациях Ермоленко. Может, зря. В частности, он доказывал, что генетически у человека должно быть восемь пальцев на руках, а не пять. И что полидактилия - это атавизм, а не аномалия формирования костной структуры плода. И приводил по этому поводу довольно убедительные доводы. Археологи находили скелеты какого-то древнейшего земноводного как раз с восемью пальцами на передних конечностях. Я не генетик, поэтому идеально проверить эту теорию не мог, но разговаривал как-то с ведущим специалистом в этой области. И он, узнав о работе Ермоленко, вполне допускал, что тот прав. Представляете, какими были бы третий концерт Рахманинова, шестиголосные фуги Баха или Гексамерон Листа, если бы у нас было по восемь пальцев на руках.
Мендельсон усмехнулся, сделал еще один глоток из бутылки и продолжил:
- Ермоленко отвергал креационизм, эволюционизм, селекционизм и клеточную теорию. Не оставлял на них камня на камне. Излишне говорить, что он считал Дарвина идиотом. И основывал свои теории на учениях Лемарка, который за 50 лет до Дарвина заявлял свою версию эволюционной теории. В основу своей теории Ламарк заложил два постулата: внутренняя целеустремленность организма к совершенствованию и наследование приобретённых признаков, соединив их с упражняемостью и неупражняемостью органов. По Ламарку упражняемые органы совершенствуются, а не упражняемые отмирают. Ермоленко считал, что эту внутреннюю целеустремленность организмов нужно понимать как самоорганизацию кристаллоподобных структур. Некоторые приобрётенные признаки могут наследоваться сложным образом и вне зависимости упражняемости органов. Мутации в организме происходят не случайно или под действием окружающей среды, а закономерно в результате внутреннего перераспределения генетического материала по законам самоорганизации. В результате новых приобретённых свойств организм адаптируется к другим условиям существования. Последователь Лемарка Берг называл это явление номогенезом, то есть развитием организмов по закономерностям. Простите за долгое предисловие, но это важно в связи с тем, что я хочу сказать далее. Ермоленко утверждал, что жизнь – это запланированное явление в мироздании, и зависит только от наличия необходимых химических элементов для ее возникновения в достаточном количестве. И образуются они сразу, как только начинает формироваться какая-то звездная система. Ядерная клетка формируется из простейших, более сложная структура – многоклеточные организмы. А обретение разума – естественное продолжение развития такого организма. И формы разумной жизни, по Ермоленко, могут принимать самые разнообразные формы. И наш автон это подтвердил. Более того, Конг Му обрел максимально полезное строение, которое позволяет ему принимать разные формы, проникать куда угодно, добывая необходимые вещества. Он – эталон биокристаллоида, я считаю. Дальнейшее совершенствование его – это, наверное, только разумный газ, разумный космический вакуум или – чего уж мелочиться – разумная материя. Существует две формы жизни – аэробная и анаэробная. И обе подразумевают создание многоклеточных организмов. И наш автон, как мне думается, результат анаэробной жизни, которая старше аэробной на 3 миллиарда лет. Он зовет себя неоргаником, а нас – органиками, но так ли мы отличаемся? В основе наших клеток – одни и те же химические элементы. И наши предки формировались в условиях отсутствия кислорода. Мы когда-то были камнями, неорганиками, если выражаться образно. Не разумными, конечно, но исходно однозначно родственниками неорганикам. Поэтому автон так легко проник в тела людей и принялся там хозяйничать, ведь мы имеем сходные с ним основу и структуру. В направленности эволюции материи и процессов есть определенные закономерности развития материи. Направленности две – усложнение системы (агрегация, интеграция) и её упрощение (деградация, диссоциация). Эти процессы происходят одновременно и носят всеобщий характер. Кроме этих двух кардинальных направлений изменения материи существуют изменения структуры материи – превращение вещества в энергию, изменение состава атома, перекомпоновка атомов и молекул, сложный цикл кругооборота веществ, сложная комбинаторика веществ. Я почему-то уверен, что, исследуя Конга Му, найду в нем множество параллелей со строением биологических организмов. Думаю, мы вряд ли могли бы друг друга понимать, если бы процесс мышления не был у автона и людей сходным. А, как вы знаете, наше мышление – это те же базовые химические элементы, преобразованные в определенные структуры, и электричество. Эволюция вещества происходит повсеместно и постоянно, его структура усложняется. Взаимодействие веществ  ведет к виртуальному отклику – имеются в виду интеллект и эмоции. Следовательно интеллект и эмоции – закономерный продукт эволюции.  Вирусы считаются кристаллами, то есть неживыми, хотя некоторые из них имеют оболочку, генетический аппарат. Они становятся условно живыми, когда перенимают ядро и ДНК носителя. Академик Юшкин, один из директоров Института геологии Коми, внёс в науку такое понятие как живой минеральный организм. Это объясняется тем, что развитие кристалла, камня, связано с самоорганизацией и имеет сходство с биологическим объектом. Клеточная теория, на которой основана у нас вся наука, подразумевает один простой постулат: жизнь есть только в клетке, а вне нее жизни нет.   Однако тот же Ермоленко писал, что только взаимовлияние клеточных и неклеточных компонентов составляют жизнь, и в этой комбинации ведущую роль играет внеклеточные компоненты. Да, это звучит абсурдно, с точки зрения науки, но сама личность Ермоленко все же заставляет внимательно рассматривать его труды. Он не шарлатан. Вирусы проявляют свойства живой материи только после переноса генетического материала в клетку. Но для вируса клетка является внешней средой, а сама клетка тоже не может существовать без внешней среды. В соответствии с внеклеточной теорией Ермоленко: клетки в организме играют не главную роль, а проявляют свои возможности в зависимости от условий предоставляемых им внеклеточной средой. В наших организмах полно внеклеточного материала – связки, сухожилия, кости. В  микробиологии полно доказательств того, что в разных внеклеточных условиях и индукционных влияниях клетки меняют структуру и функцию. В частности, опыты Шпемана с зародышами человека и животных доказали, что внеклеточная хорда является организатором развития организма. При ее удалении функции клеток зародыша менялись. А хорда сформирована не клетками, а волокнами. Я думаю, что автон – это исключительно внеклеточный матрикс. Способный как-то вырабатывать нужные ингибиторы для своей ураганной регенерации. Либо стимулирующий наш организм вырабатывать такие ингибиторы. Понимаете? Если верно второе, то в нас самих заложен механизм ураганной регенерации. Надо только понять, как внеклеточный автон активизирует клетки так быстро восстанавливаться. Я намерен заразить автоном несколько мышей и поискать ответ, если Сибилла не заставит меня заниматься основной работой, в которой я лично никакого смысла не вижу. Ведь мы здесь создаем оружие, Маргарита Ивановна. Самое страшное, какое только может быть. Химер самых опасных микроорганизмов, известных человечеству. Страшнее, возможно, только климатическое оружие…
Аркадий вздохнул и потер лоб.
- Думаю, моя подписка о неразглашении сгорела где-то на Земле и больше не связывает мой язык. Поэтому я говорил ранее об этике. И хотел бы сейчас заняться хоть чем-то полезным для нас. В надежде, что часть человечества выжила на Земле, и когда-то снова доберется до Марса. И сможет найти тут мои записи и результаты исследований. К тому же хочется помечтать о том, что при умении полностью восстанавливаться у нас есть шанс прожить тут очень долгую жизнь. Возможно, вечную… Вопросов пока много, теорий и гипотез еще больше, а уж мечтаний, как вы видите, вообще тьмы, и тьмы, и тьмы. Сейчас Минц имеет травму. Могли бы вы брать у него кровь с определенной периодичностью? Чтобы я мог в лаборатории потом поискать те самые волшебные ингибиторы, которые излечат его. Ведь его автон снова начал сейчас «работать», так как рамки Эврам проходил только утром. Инженеры и Сибилла утверждали, что он восстанавливается через 5-6 часов.

- О, вы у нас сторонница Оккама, - улыбнулся Мендельсон. – Только  не в философии, а в материальном мире. Ермоленко не отрицал эволюцию. Он ее объяснял иначе. Я не знаю детально, что он думал насчет мутаций, но не отрицал их. Как не отрицал и важную роль ядра. Просто имел на все это свою точку зрения. Которая мне показалась довольно близкой тому, с чем мы тут столкнулись. Синдром Дауна – это нарушение хромосомного набора. И, кстати, произойти оно могло не из-за мутаций, а из-за внеклеточного воздействия. Но, я ничего не утверждаю, а только излагаю гипотезу, которая даже не мне принадлежит. А вообще, вы знаете, очень многие ученые изучают то, что не существует.  Историки, философы, специалисты по мертвым языкам и погибшим культурам, армия гуманитариев всех мастей. И даже порой представители  точных наук в этом отношении не исключение – та же физика, химия, генетика, например. Ведь частенько бывает, что сделал кто-то гипотетическое открытие, ему медаль повесили, в учебниках его достижения прописали. А прошло лет 10-20 – и опровергли его гипотезы. Отправили его книги на вторичную переработку, и принялись вырубать леса, чтобы на новой мелованной бумаге напечатать очередные предположения ученых. Хорошо, что большинство публикаций сейчас в электронном виде выходит, но академические издания по-прежнему печатают на дорогой бумаге. Для потомков, на века. А сколько открытий в прошлом было сделано таких, что эффект открыт, даже используется, а процесс так и остался неизвестным. Взять хотя бы жидкую воду на Марсе: уже лет 50 известно точно, что она тут есть. А вот откуда берется, так никто не узнал.
Выслушав рассуждения Маргариты о Конге Му, Аркадий покивал:
- Да, возможно, вы во многом правы. Но насчет его типа мышления много вопросов. То, что автона создали гуманоиды, дает нам право считать, что общение с ним возможно. Но он одновременно общается и с неорганиками, чей тип мышления нам неизвестен. И вряд ли он похож на человеческий. Впрочем, если  следовать той же гипотезе Ермоленко, может, думают неорганики не так уж отлично от нас.
Аркадий заметил, конечно, реакцию Анисимовой на его признание о профиле 2-й лаборатории. Но удивился ее сдержанности. «Каждый из нас не всегда делает то, что хочет»… Это было не про Аркадия. Он как раз занимался тем, чем хотел, иначе не было бы у него засекреченной жизни и майорских погонов.
- Вот за «великого ученого» спасибо, Маргарита Ивановна. Мне это очень лестно, - грустно улыбнулся Мендельсон. – Я хотел бы многое изменить в характере своей работы. И ее направленности. Но е мне это решать, так как я человек военный, и выбирать сам не могу. У меня есть начальство для этого. Но мы же тут не только свои исследования ведем, но и ищем живые формы, которые могли бы выживать на Марсе. Либо быть полезными людям чем-то. Но создать существо, подобное Конгу Му, мне точно не под силу. Но я хочу узнать его получше, и найти механизмы, которыми он захватывает людей и так быстро восстанавливает.  Да, вы правы, было бы неплохо отдохнуть от работы… Отпуск, лес, вода, покой… Пропишите мне проживание в оранжерее на пару недель. Жаль, что в нашем пруду рыбки не половить. Но я и просто с удовольствием пожил бы там в палатке. А будущее… Я как-то… Есть ли оно у меня?.. Насчет Минца я согласен, поговорю. И уверен, что он согласится на участие в исследованиях. Мне кажется, я знаю ключик к Эвраму.
Аркадий усмехнулся, вспомнив, как он краткой лекцией быстро изменил намерения американского врача. И главную роль в этом сыграло еврейство. Это сближало Мендельсона и Минца куда больше, чем если бы они были просто соотечественниками.
- Так что насчет направления в оранжерею на ПМЖ по медицинским показаниям? – спросил он, стараясь увести разговор снова в шутливое русло. – Может, при отсутствии рыбы в пруду мне вывести в лаборатории двоякодышащую мышь с радужной чешуей? Чтоб хоть какая-то рыбалка стала возможной.

- Жить так, чтобы не было стыдно смотреть на себя в зеркало – это хорошее кредо, – кивнул Аркадий. – В моем случае проще пореже в него смотреть… Хотя, моя работа связана с безопасностью моего государства. Это все оправдывало. Но… не уберег я свое государство. Значит, мало и плохо работал.  Я дам вам почитать статьи Ермоленко. На мой взгляд, это местами даже поинтересней беллетристики. Медали порой дают не просто за пустозвонство, но и за откровенную ерунду. В этом плане медали Шнобелевской премии – самые честные. Так что, лучше пусть их дают за интересные гипотезы, чем за ложь и конъюнктуру, что я наблюдал не раз. И что, собственно, из себя представляют эти самые медали? Кусочки металла с микронным драгоценным напылением и выбитым на прессе барельефом? В чем их ценность, если они даже не из золота или серебра, их даже в ломбард не снесешь? Совершенно бесполезная вещь только ради удовлетворения амбиций. Хотя, может, это я ворчу, потому что сам давно наград за свои научные труды не получал. Секретность, сами понимаете, ничего нельзя было публиковать открыто. А на государственную награду не наработал, хотя премии регулярно вручали. На Марсе медали, наверно, надо делать из воды, воздуха и сахара.  Тогда они точно будут иметь хоть какую-то ценность. Кстати, да, я не согласен с тем, что есть вещи, которые людям не дано постигнуть. Если так думать, то в науке делать нечего. Возможно, на каком-то этапе истории, с определенным уровнем технологий что-то постичь и вправду невозможно. Но временно. До той поры, пока не появится техническая возможность изучить проблему полностью. И тогда загадка станет теорией, а потом, может, и практикой. Так всегда было. В той же медицине: Парацельс не мог в свое время получать биохимический анализ крови, который очень бы ему помог в определении состояния пациента. А мы можем. И инструментарий отцов целительства был далек от совершенства, а у нас вон сколько умного железа. Так что, только уровень развития и технологий определяет возможности науки. Мы вот не знаем толком устройство и возможности Конга Му. Но его создатели их отлично знали, раз смогли сделать такого робота. А если наука древних марсиан достигла таких высот, то и мы сможем. Мы же органики, как выражается автон, мы все сможем. Только не обязательно сейчас. А хотелось бы.
Мендельсон улыбнулся.
- Спасибо, что вы меня причисляете к «просвещенным людям», но и себя из этого списка не исключайте. Это ведь только кажется, что вы каждый день просто применяете свои знания на практике. Те знания, которые вам дали в институте. На деле же каждый врач постоянно сталкивается с загадками. Один только правильный диагноз поставить – надо иметь очень гибкий ум и хороший опыт. Вы – такой же ученый и исследователь, как и я. Только я в изолированной лаборатории в микроскоп смотрю, а вы – на живых людей. На меня вот, в частности. И мне кажется, что я устроен не менее, а то и более сложно, нежели Конг Му. Поэтому он нас зовет хозяевами, а не мы его.
На слова, что и за Маргариту все решает начальство, Мендельсон махнул рукой с улыбкой.
- Бросьте, ваш прямой и единственный тут начальник – Коваль, который смыслит в медицине не больше, чем я в космических двигателях. Главной жрицей Асклепия тут назначены вы, а он обязан вам помочь исполнять свое высокое служение с наибольшим успехом и наименьшей опасностью. Так что, начальник, по сути, единица обслуживающего персонала группы специалистов разного профиля, не дающий им передраться или умереть с голоду. Ну, и чтоб жизнь медом совсем не казалась, поэтому стремится всех держать в рамках инструкций. Я с большим уважением отношусь к Владимиру Марковичу, но взгляд на его статус у меня именно таков.  Он здравый человек, и я уверен, что согласится с любыми вашими предложениями, которые будут полезны нашему маленькому сообществу.  И не запрещайте мне ныть , доктор. У вас, женщин, есть слезы для того, чтобы снимать внутреннее напряжение. А нам только и остается нытье. О личном психологе я просто мечтаю. С радостью возьму вас на рыбалку, а уж с марсовкой – она совсем настоящая будет. Мне останется только придумать байки про повадки коварной и прекрасной мышерыбы, чтобы с умным видом вас просвещать о том, как трудно ее ловить. Может, я вам все-таки чем-то помогу? А то мне неудобно сидеть и развлекаться беседой в то время, как у вас хлопот полно. Как говорится, мне вам помочь или не мешать?
Мендельсон тепло улыбнулся Анисимовой, склонив голову к плечу.

- Эх, польза, польза, - вздохнул Аркадий. - Частенько эта польза для каждого своя, как и правда. Как говорится, что русскому хорошо, то немцу - смерть. А быть практиком - великое дело, должен заметить. Пока теоретики трындят, практики мир строят, да самих теоретиков кормят и лечат. В этом отношении я всегда с большим уважением относился к людям крестьянского труда, рабочим, умелым заводским мастерам. Без них я бы сидел на стульчике в уголке и фантазии в голове перебирал про свои микроорганизмы, которых в глаза не мог бы увидеть. Или писал все это куриным пером на бумажке при свете лучины. Время узких специалистов, чтоб его... А ведь в прежние-то времена ученые были, не в пример современной братии, универсалами. Я вот не умею делать линзы для микроскопов, и не смогу собрать схему спектрометра. Я только пользуюсь этим. А сделал их кто-то с руками. А врачи - это особая категория людей "с руками". Хотя. тоже без медикаментов, высокотехнологичных инструментов и аппаратуры далеко не всякий из них может человека спасти или вылечить. Вспомнился мне по этому поводу один старый рассказ советского фантаста XX века. Немного он написал, и попались мне его сочинения случайно. Но проняло. Автор - Святослав Логинов, рассказ называется "Цирюльник". Там как раз говорится о разнице между целителем в старом понимании и нынешнем. У вас огромный опыт, Маргарита Ивановна. И я рад, что вы практик. Да к тому же в экстремальных условиях, на войне закалялись и оттачивали мастерство. Именно за то, что вы универсал, вас сюда и пригласили. Я же ту войну только по телевизору видел, хотя не один год на нее только и работал. Сейчас вот думаю, чем мы будем лечиться, когда все это закончится.
Мендельсон махнул рукой в сторону шкафов с медикаментами.
- Наверно, пора мне какое-то полезное занятие себе найти. Лекарственные травы в оранжерее выращивать, мышерыб питательных разводить. И желательно с ценным мехом. Дело за малым -  выжить после того, как я нечто подобное заявлю Сибилле, - улыбнулся Аркадий.  - Кстати, насчет марсиан. Конг Му, хоть и искусственное существо, но обладает всеми признаками живого организма. Только неорганического. Так что, думаю, его вполне можно назвать марсианином. Тем более, унаследовавшим информацию о своих создателях. Значит, он еще и носитель их культуры в каком-то смысле. Наследник. И на его мнения я полагаться не собираюсь, конечно. Он сейчас меня интересует исключительно как объект исследований. С целью использовать с максимальной пользой. Должен же он хоть как-то компенсировать тот вред, который причинил.
Последние фразы Аркадий договорил уже нахмурившись и мрачновато, переведя взгляд на бутылку, которую он автоматически вращал на столе пальцами. Но постарался немедленно выдрать себя из накатившей тоски.
- Сюда меня не надо прописывать, - усмехнулся Мендельсон. - Я тут за эту неделю насиделся надолго вперед. А за рецепт на прогулки, спасибо. Я воспользуюсь вашими рекомендациями, доктор. И спасибо за разрешение ныть дальше. Постараюсь достичь в этом высокого мастерства. Нытик-профи - это звучит. Такой уникальной специализацией пока никто на этой базе похвастать не может. Ладно, уговорили, буду отдыхать пока. Ну-с, спасибо вам за помощь и дружескую беседу. Даже не знаю, что для меня было более целебным. Наверное, все. Я думаю пойти помочь дежурным в столовой. Скоро уже сбор. Вы останетесь или, может, составите мне компанию? Думаю, Эврама и девушку в изоляторе можно одних оставить. Вам же на планшет придет сигнал, если вы им понадобитесь.
Аркадий допил воду, завинтил крышкой пустую бутылку и, встав, сунул ее в контейнер для мусора. После чего  вопросительно посмотрел на Маргариту, ожидая ее решения - остаться в медблоке или пойти с ним.

- В слове "крестьяне" нет ничего уничижительного, на мой взгляд, - заметил он с улыбкой, когда Маргарита сказала, что у нее язык не поворачивается так называть селян. - Оно берет основу в слове "христиане". Думаю, "крестьянин" звучит куда более одухотворенно и возвышенно, нежели "работник сельского хозяйства". Даже учитывая то, что сам я последователь Ветхого Завета, к христианству отношение имеющего постольку-поскольку. Или вы убежденная атеистка?
Он улыбнулся, глянув на Анисимову, но тут же вздохнул, посерьезнев.
- Не бывает атеистов в окопе под огнем, - промолвил он. - Я много раз читал про чудеса выживания людей в таких обстоятельствах, при которых выжить невозможно. Чаще всего такие случаи, как говорят, происходят во время войн, в которых вы принимали участие. Поэтому думаю, что вы должны быть верующим человеком. Эх, сколько раз я видел истинные чудеса творения в своей лаборатории... Проявления высшей гармонии и четкой структуры мироздания. Если это не божественность, то что же?.. А насчет лекарственных растений, я с удовольствием. Вон наши с американской станции коноплю в горшках привезли. Я готов  за ней ухаживать с любовью и рвением. Наши звездно-полосатые соседи, судя по всему, знали толк в удовольствиях.
Мендельсон усмехнулся. Затем с интересом выслушал фразу о том, что Маргарита боится идти в свой модуль ночевать из-за Сибиллы.
- За то время, как мы с ней работаем в рамках этой экспедиции, я понял одну вещь, - сказал Аркадий. - С Сибиллой можно работать и сосуществовать, если просто принимать ее такой, какая она есть - не обижаться, не раздражаться из-за ее саркастических или язвительных словечек. Вот есть же в природе кактус, например: колючий, предпочитающий очень некомфортные места для обитания. Пустыни всякие, где никто другой ни расти, ни просто взойти не может. А он вон тянется, полнеет, разрастается. Но те же кактусы - это пустынное хранилище чистой воды, которой может напиться жаждущий, если  победит острые колючки. Пусть изрядно горьковатой, но воды. Так что, Нойманн - просто вещь в себе. А сейчас, когда погиб Шура... ей тоже тяжело, я уверен. Думаю, именно поэтому она говорила резкости во время прощания с ним. Хотя там был ошарашен. Но сейчас думаю - дело в том, что каждый из нас по-разному переживает боль и утрату. И тут, наверно, самодостаточность человека играет с ним плохую шутку.... А Сибилла - очень самодостаточный человек. Нам здесь нельзя ни бояться, ни ненавидеть друг друга. Надо бороться с подобными чувствами. Я борюсь. Иначе мы сами разрушим коллектив, и лишим сами себя возможности выжить. Выжить можно только вместе. Кстати, вы зря думаете, что я не хотел бы вас видеть минимум месяц. Я рад видеть вас ежедневно. Проведайте Минца, я вас подожду. И с радостью пройдусь с вами.

- Буду иметь в виду, Аркадий Семенович, - Рита дружелюбно улыбнулась, отгоняя прошлые тяжелые мысли которые повлекла их не самая приятная тема для обсуждения.
Взяв планшет подмышку она последовала следом за Мендельсоном в столовую.
>> Столовая

Палата 1

В самих палатах громкоговорители системы общего оповещения обычно были отключены, чтобы не беспокоить пациентов. Но она работала в смотровой, куда осталась открыта дверь. Эврам находился в фазе зыбкого поверхностного сна в тот момент, когда прозвучало объявление о поминках. И даже негромкий звук разбудил американца. Впрочем, он, наверно, просто уже выспался, поэтому и отреагировал. Минц открыл глаза, несколько секунд осознавал реальность. Конец объявления ухватил, но не понял ничего Хоть за неделю в медблоке он нахватался некоторых русских слов, но все равно языка не знал. Эврам пошарил рукой возле изголовья в поисках воды. Нащупал бутылку, но она выскользнула из пальцев и упала на пол. Повернув голову к часам на приборах медконтроля, Минц осознал, что видит двумя глазами, и не испытывает боли на лице - только тяжесть. Но щелка в отечности на глазу появилась, позволив хоть как-то смотреть им. "Хорошая новость", - подумал Эврам, аккуратно приподнимаясь, чтобы головокружение и тошнота не свалили опять. Но и тут осознал, что чувствует себя значительно лучше. Кажется, заработал автон внутри доктора. Минц сел на кровати и осторожно ощупал лицо. Особых изменений по объемам отечности не обнаружил, но прикасаться было не больно. Разве что неприятно, и только. Страшно зачесалась разбитая бровь, и врач как можно аккуратней погладил ее, стараясь унять зуд. И прикосновения тоже оказались совсем не болезненными.
Минц медленно встал, все еще боясь приступов головокружения и тошноты, но их не было. Он даже смог наклониться без последствий и подобрать упавшую бутылку с водой. Напился и отправился в санузел. Там уже перед зеркалом смог осмотреть себя. Отечность сохранялась, но немного спала, ее цвет не изменился. Однако улучшение состояния было налицо. Минц, который очень боялся живущего в нем автона, все же не мог не признать, что тот может быть полезным. Эврам аккуратно отклеил пластырь на брови и увидел сросшийся уже шов без признаков травматического воспаления. Невероятно быстрая регенерация, которую он наблюдал у Айрин ранее, сейчас проявила себя и у него.
Осмотревшись после туалета в смотровой, он не увидел ни Марго, ни кого-то еще. Ну, она и не обязана была сидеть возле его постели и держать за ручку. Впрочем, Эврам был не маленький, и уже заметно приободрившийся. Он сам залез в шкаф, достал медикаменты и салфетки для обработки ран, перед зеркалом все же обработал стянувшийся шов на всякий случай. Потом аккуратно заклеил шов свежими полосками пластыря, хотя не видел в этом особой необходимости. Так, для успокоения, скорее.