Не обращая внимания на боль, Сергей опустил взгляд вниз, затем снова поднял его на Неля.
- И все? - издевательски усмехнулся он. - Ты там не поранился часом? Что теперь, побежишь прятаться, как истеричная барышня? Или все таки попробуешь хоть раз в жизни быть мужиком?

- Да уж. Ответ настоящего мужчины. Теперь ты в меня фантиками кидаться будешь? Ладно, давай я тебе помогу.
Сергей открытой ладонью толкнул Паку в грудь. Не сильно, но чтобы отодвинуть на дистанцию удара.

[dice=7744-1:6:0:Толчок]

Изолятор

- Серп и молот был у них давно, - хрипло заметил Дэлсон в ответ на слова Эврама, продолжая улыбаться, - так что вряд ли. Думаю, русские мало удивлены моим внешним видом, Айрин, так что мои татуировки и тоннели не произвели должного эффекта.
- Черт, значит нам никак не удастся тебя женить на какой-нибудь местной красотке с русой косой до пояса? - попытался пошутить Минц. - Нам стратегически важно соблазнить тут кого-то. Надо с тобой что-то сделать, отчего русские рты разинут, а их женщины толпой пойдут за тобой, как завороженные. Вся надежда только на тебя, потому что у меня по определению никаких шансов.
Рассказ Делсона о его сне снова погрузил Минца в мучительно тоскливое состояние. И он чувствовал, что ему становится все хуже. Но не торопился бегать с капельницами или просить помощи у Мендельсона. Он считал,ч то сейчас важнее быть со своими и хоть как-то их поддерживать. И думал о ране Айрин, странным образом затянувшейся так быстро.
- - Док, ты в порядке? - спросил Честер. - Может, вы двое поспите, а я вас посторожу? Почему бы и нет? Где тут Элли? Чтобы я мог тут же к ней подойти, как только она очнется?
- Все нормально, Чейз, - отозвался Эврам, стараясь говорить бодро. - Лучшего сторожа для своего сна я бы и не желал. Но сейчас моя очередь дежурить. Ты же знаешь, я не позволю кому-то захватить самое теплое местечко и лучшую работу. Поэтому подежуришь потом. За Элли не волнуйся. С ней все хорошо. Ну, учитывая пережитое ею. Состояние стабильное, но в себя она не пришла пока. И...
Эврам вздохнул, не зная, стоит сообщать такое Честеру или нет. Но решил, что стоит.
- Она в коме, Чейз, - сказал он серьезно. - Активность мозга минимальна. Но операцию вчера она перенесла хорошо, и, я надеюсь, что травмы скоро заживут. А вот вывести из комы человека - задача сложная. И сейчас ей лучше быть в таком состоянии, так как травмы были серьезными. Она не страдает сейчас, а организм восстанавливается. Поэтому я могу расценить ее теперешнее состояние как стабильное и с хорошими перспективами. Поэтому будем верить что она поправится и придет в себя.
"Если удастся победить неизвестную заразу", - мысленно добавил он, зная что и Мунспелл заражена. Айрин, несмотря на бледность и заметные признаки болезни, все же активно общалась и ходила по палате. Это радовало. Минц же чувствовал, что не сможет себя больше заставить встать со стула, на котором сидел.
- Эврам, я не хочу поднимать панику зря, но... я ступни почти не чувствую, - сказала девушка, повернувшись к нему. - И пальцы рук слушаются очень плохо. Я пока хожу и могу взять бутылку, но такое ощущение, что это делаю как будто не я. Вернее я вижу, как я это делаю, но не чувствую.
Вот это уже очень тревожный симптом. Айрин добавила, что надо сообщить об этом Мендельсону, что у нее температура и ей нужен лед.
- Лед не нужен, Айрин, - произнес Минц. - Наоборот, пальцы надо пробовать массировать и согревать, чтобы улучшить кровообращение. А вот Мендельсону точно надо сообщить. Может, и какие-то новости по анализам уже есть. Я сейчас...
Минцу, кажется, пришлось собрать все остатки сил, чтобы заставить себя подняться. ему пришлось опереться на кровать рядом, чтобы сделать это. Но он даже полностью ног еще не успел выпрямить, как голова закружилась, сразу за этим в глазах потемнело и перед ними замелькали белые вспышки. "Кислородное голодание мозга", - автоматически зарегистрировал симптомы Эврам. И тут что-то крепко ударило его по голове и телу, и сознание угасло. На самом деле он посерел и обмяк на глазах Айрин и Честера, и упал на пол между двумя кроватями, отключившись.

Изолятор

Честер оказался на редкость стойким малым. Еще вчера он был погребен под обломками и долгое время лежал в коме, а сейчас он добродушно говорил о снах и интересовался здоровьем окружающих, совершенно не заботясь о своем. Он даже про русских не спрашивал и не ныл по поводу собственной боли или повреждений. Айрин с легким восторгом скрытно наблюдала за его разговором с Эврамом, стараясь делать вид что просто ходит по палате. Заодно, узнала состояние Элли, хоть и не желала этого, опасаясь плохих вестей. Потом Дэлсон предложил подежурить, чтобы дать Минцу отдохнуть и ирландке это показалось хорошей идеей. Она даже слегка злилась на себя, за то что сама не предложила подобного. Медику точно нужно было отдохнуть. Обязательно. Вот только... состояние самой Айрин определенно ухудшалось и девушка сообщила об этом Эвраму.
А потом... Что именно произошло потом, О`Хара даже не сразу поняла.  Вот Минц что-то говорит про кровообращение и анализы, а через секунду он замолкает и падает на пол. Гриэн даже мотнула головой, думая что у нее просто начались галлюцинации. Но еврей действительно лежал на полу, без сознания. Американка надеялась, что только без сознания. За те несколько секунд ступора и попыток осмыслить происходящее, Честер успел снять с себя датчики и встав с кровати, склонился над Эврамом.
- Айрин, помоги мне, - голос Дэлсона был слабым, но смог вернуть девушку к реальности и она метнулась к мужчинам, помогая поднять Минца и уложить на кровать. Честер тут же направился к двери, чтобы позвать Мендельсона. Гриэн хотела остановить его, сбегав за медиком сама, но связист не позволил ей возразить и странным образом уже оказался у двери. Айрин показалось это странным при таких ранениях, но времени думать об этой странности, в данный момент, не было.

Пока Дэлсон направился за помощью, сама О`Хара заметалась по комнате. Вначале она схватила капельницу с физраствором, которая должна была быть подсоединена к Честеру, но тут же поняла что не имея медицинской подготовки, просто не сможет подсоединить ее к вене друга. К тому же оставался риск, что в капельнице не только физраствор. Единственное что пришло в голове американке после этого, оказались обрывочные воспоминания о прослушанном инструктаже по первой помощи. Человек без сознания и до прихода помощи, важно проследить чтобы ему не стало хуже. Конечно Эврам ничего не ел в последнее время, но все-таки девушка поспешила повернуть его голову на бок, чтобы в случае рвоты, он не захлебнулся и села рядом, наклонившись к мужчине, стараясь услышать его дыхание. Слабое, но оно наличествовало.
Затем Гриэн положила под ноги друга подушку, чтобы вся кровь, которая еще могла течь в жилах Минца, прилила к голове, а не к нижним конечностям. Не зная, что делать дальше, Гриэн стала разминать пальцы рук Минца. Последние его слова о кровообращении, почему-то крепко засели в ее голове.

Толчок Зайцева как то отрезвил Неля.
- Да что за ерунда то! Тут все на краю гибели, а мы как два бойцовых петуха сцепились не из-за чего. Как показал опыт, оба мы остры на язык, но пора блеснуть остротой ума.
Нель сделал пару глубоких вдохов-выдохов и как ни в чём не бывало, сел в кресло, беря в руки планшет.
- Итак, сейчас я открою общий доступ к 3D картам разлома.
В это время, что то послышался стук чего то упавшего. Нель оглянулся и увидел лежащий на полу планшет, выпавший из руки Лебедева. Но взгляд Неля впился в открытые глаза лежащего. Сделав несколько шагов к нему, он ахнул:
- Саша умер...

Аркадий стоял в смотровой возле рабочего поста штатного медика и ждал, что Лебедев включится в дискуссию. И его мнение было очень важно, так как он не только являлся блестящим специалистом, но и сам был сейчас заражен и ощущал все симптомы. И лучшего консультанта сложно было придумать в данной ситуации. Но Шура что-то задумался, похоже. Тут услышал шаги и сиплый голос и такую речь на английском, которой мог пользоваться только американец:
- Хэээй?! ХЭЙ! Есть кто? Минцу плохо.
Мендельсон обернулся и увидел прооперированного вчера парня в бинтах и корсете, вцепившегося в спинку кресла рядом с дверью в изолятор.
- Вам нельзя вставать, - воскликнул он, кинувшись к парню и подхватывая его под руки. - Минцу плохо? Иду. А вы немедленно в постель.
Бросив свой планшет и разговор с коллегами в смотровой, Аркадий помог парню в татуировках добраться до своей кровати.

Изолятор

Усадил его и подошел к Минцу, тут же принявшись прощупывать его пульс. Отметил, что ему приподняли ноги, но голову вернул в нормальное положение.
- Ему так легче дышать, - пояснил он.
Пульс был, но тонкий и учащенный. Кожа и слизистые бледные. Налицо симптомы сердечной недостаточности, скорее всего, из-за проблем периферического кровообращения. Глазные рефлексы и дыхание вялые, но есть. Аркадий коснулся лица и шеи Минца, отметив, что тот покрыт холодным потом. Руки холодные и влажные, вены на них - спавшиеся. Как представлялось Аркадию, часть крови в венах американца уже превратилась в комки "желе", затрудняющие или уже прерывающие кровообращение. Тесной одежды на Минце не было - он со вчерашнего дня ходил в удобной операционной одежде для хирургов.
Мендельсон включил оборудование на второй стойке и подкатил ее ближе к кровати. Чтобы установить кардиодатчики, пришлось разорвать тонкую рубашку. Из-за буйной растительности на теле Эврама корректно датчики не ставились, выбривать волосы было некогда. Мендельсон быстро нацепил на руку Минцу манжету и просто прижал датчики к его груди пальцами, свободной рукой судорожно настраивая аппаратуру. Давление оказалось критично низким, а сердце скакало с тахисистолическим нарушением ритма. Мраморность кожи говорила и о гипоксии мозга.
Американцы, сверлящие Аркадия встревоженными взглядами, ждали от него действий и ловили глазами выражение его лица. Они страшно переживали за своего доктора. Мендельсону он тоже был симпатичен, но сейчас эмоциям не было места в его голове. Он понимал, что дело плохо. И вспомнил, что Минц не вливал себе физраствора. И, наверно, не принимал сам никаких препаратов, бегая и помогая Аркадию все утро. Писк кардиомонитора стал реже. Мендельсон глянул на него, отметив замедление сердцебиения. Оно все еще оставалось неровным. Аркадий сорвал со стойки кислородную маску и открыл баллон, выставив его регуляторы на подачу 40% смеси. Маску надел на Эврама.
- Я сейчас вернусь, мне нужно принести препараты для инъекций, - сказал Мендельсон. - Следите за монитором и... Айрин, прижмите кардиодатчики к его груди, чтобы шла информация. Парень такой волосатый, что они сами не держатся.
Взяв руку Айрин и положив ее на датчики, Аркадий сказал "Вот так" и выбежал из изолятора в смотровую. Выхватывая препараты и инструментарий из шкафов, он на секунду подскочил к столу, где лежал его планшет.
- Ребята, я отлучусь, у меня тут американцу плохо. Похоже на коллапс с сердечной недостаточностью и острой гипоксией.
После этого, не дожидаясь ответа, рванул обратно в изолятор. Бросив на постель все принесенное, он вскрыл ампулу с нашатырем и, облив им тампон, поднес к носу Минца, стянув  с его лица кислородную маску. Одновременно глянул на кардиомонитор: за пару минут, пока его тут не было, пульс упал до сорока ударов в минуту. Черты лица Минца заострились и кожа стала мраморной. Нашатырь эффекта не дал, это был не просто обморок. Отбросив щелчком тампон в сторону, Аркадий вернул кислородную маску на лицо Эврама, натянул перчатки, вскрыл упаковку с аэрозольным ингалятором изадрина, открыл Минцу рот и поднял ему язык, после чего сделал тройное орошение. Тут же ввел атропин и но-шпу, и занялся установкой внутривенного катетера. К нему подключил полулитровую капельницу с реополиглюкином, мезатоном и норадреналином. Приготовил сразу вторую и третью с гепарином и глюкозой+инсулином+хлоридом кальция. А сам встал, глядя то на монитор, то на Минца. Если минуты через 3-4 не начнут улучшаться параметры давления и сердцебиения, то может понадобиться и реанимация...

[dice=1936-1:6:0:Состояние Минца после проведенных процедур]

Изолятор

Увидев, что Минц очнулся, заметно порозовел, и параметры на мониторе значительно улучшились, Мендельсон вздохнул с облегчением. Американца выручило, видно, хорошее здоровье и поступление в кровь нужных препаратов. Но Аркадий строго посмотрел на Эврама и сказал:
- Доктор, выношу вам устный выговор за то, что вы не заботитесь о себе. Вы нужны своим пациентам, и игнорировать собственное состояние не имеете права. И своих друзей напугали. Я приготовил три пакета для внутривенного капельного вливания. Я прошу вас обязательно все три в себя залить. Договорились? Сейчас полежите спокойно и придите в себя. Если станет хуже, зовите меня.
Аркадий чуть улыбнулся и вышел из изолятора в смотровую, где его ждал прерванный разговор с коллегами.

Маргарита закончила сбор крови у условно здоровой части базы и, после отправки полученного материала во 2-ую лабораторию, направилась назад в медблок. Перед этим, ей пришлось зайти в каюту и облачиться в неудобный защитный спецкостюм, ведь теперь её рабочее место было в зоне карантина.  Она не собиралась сидеть в стороне, пока людям в изоляции нужна медицинская помощь, пусть даже она сама рискует заразиться. Закончив надевать защитный комбинезон, она взяла в руки шлем и направилась в медблок. Перед входом непосредственно в зону карантина, Марго остановилась и надела шлем. Теперь она была полностью готова к посещению больных.
Оказавшись внутри медблока, она удивилась, что в смотровой никого нет, хотя по её предположению, тут должен находиться как минимум Мендельсон. Судя по всему, он находился в одной из палат,  оказывая медицинскую помощь нуждающимся. Как раз в этот момент, из другой палаты послышалась какая-то возня, и Маргарита решила проверить, все ли там в порядке. Зайдя внутрь, она увидела Зайцева и Неля. Судя по их немного взбудораженному виду, тут что-то происходило до её прихода.
- Что здесь происходит? – с любопытством поинтересовалась она и тут заметила бездыханное тело Лебедева на одной из кроватей.
Маргарита мгновенно рванула в сторону тела и, оказавшись рядом, проверила пульс. Хоть защитные перчатки и снижали чувствительность, она не почувствовала никаких признаков сердцебиения. Насколько Рита могла судить, тело еще теплое, а значит, есть шанс удачно реанимировать. Бросив недовольный взгляд на присутствующих, так как они до сих пор никого не позвали, она начала делать Лебедеву массаж сердца.
- Зовите Мендельсона! – чуть ли не проорала Маргарита стоящим рядом Нелю и Зайцеву.

Изолятор

Казалось прошла целая вечность, прежде чем дверь в палату снова отворилась. Понятие времени не только зависит от планеты, но и от ситуации, в который ты оказался. Айрин это прекрасно знала, но все равно нервно мяла пальцы Минца, с трудом сдерживая порыв кинуться вслед Честеру.
Наконец, в изоляторе появились Дэлсон и Мендельсон. Американка тут же метнулась прочь от кровати Эврама, чтобы не мешать медику. И застав буквально в двух шагах от склонившегося над мужчиной Аркадия, жадно ловила все движения и слова последнего. И все-таки испуганно дернулась, когда Мендельсон прижал ее руку к кардиодатчикам и груди Минца.
- Окей, - только и смогла вымолвить ирландка, четко выполняя указания. Гриэн заворожено смотрела на лицо друга, полностью отбрасывая мысль о его скорой смерти. Просто не верила. Совсем. Казалось бы, американка уже потеряла несколько десятков друзей и коллег за последние пару дней, да и сама была в подвешенном состоянии из-за непонятной болезни. И все равно в смерть именно Эврама, она категорически не верила.
Что вкалывал, вернувшийся медик, она не знала. Но все сомнения насчет помощи от русских астронавтов, озвученные ею ранее, полностью исчезли. Она верила, что Мендельсон спасает Минца и была почти уверена, что ему это удастся.

- Простите, что напугал. Сам не хотел, честно. Все будет хорошо, - заявил американец, пришедший в сознание. Айрин тут же расплакалась и кинулась обнимать лежачего на кровати Эврама, даже не заметив как вышел Аркадий. Правда подобные нежности длились недолго и ирландка даже буркнула что-то не приличное, разозлившись на свою излишнюю эмоциональность.
- Чего уж там. Представление нам устроил. Внимания захотелось? Мог бы и просто язык показать, - шутки О`Хара становились все хуже и хуже, все-таки сказывалось нервное напряжение, да и физическое состояние тоже постепенно ухудшалось.
-  Ложись ко мне, места достаточно. Вдвоем будет теплее, и Честеру развлечение, - виновато заявил американец. На что Гриэн хихикнула, напомнив ему что он женатый мужчина и неприлично делать подобные предложения молодой незамужней девушке. Но на этом весь ее смех кончился и по телу прошла дрожь.
- Проклятье, - нервно проговорила Айрин, переведя взгляд на дверь. - Так не пойдет! Русские ничего не говорят, а наше состояние все хуже и хуже. Наверняка анализы уже готовы. Не может быть, чтобы не было никаких новостей. Нельзя просто сидеть и ждать! Я пойду поговорю с Мендельсоном. Он вроде нормальный парень.
И не дожидаясь возражения со стороны своих соотечественников, девушка как можно быстрее поковыляла к выходу, бросив на прощание что-то вроде "я скоро".

Смотровая

- Мистер Мендельсон, - решительно заговорила Айрин, двигаясь по смотровой. Где именно сидит сейчас русский врач, девушка конечно не знала, но место на котором видела его вчера вечером, оказалось пустым. О`Хара остановилась в недоумении осматривая помещение и не понимая, как вообще Аркадий мог оставить свой пост. Он вроде ответственный и хороший человек, да и выйти из медблока, который закрыли на карантин (или что-то вроде этого) он тоже просто так не смог бы.
- Мистер Мендельсон, - уже громче проговорила американка, ожидая что мужчина подаст голос. Но этого не произошло, зато в условной тишине смотровой было прекрасно слышно, как в одной из палат (не в той, из которой вышла Гриэн) было не спокойно. Возможно, там проходила какая-то операция или совещание, или еще что непонятное. Но в любом случае, Айрин поняла, что она просто обязана оказаться там. Если ей ничего не говорят о болезни, то есть шанс хотя бы увидеть скрываемые данные, а если повезет то и поймать секретных русских ученых-биологов, с поличным. Мысль что американцы и несколько русских все-таки стали жертвой биологического оружия, все никак не хотела покидать голову рыжеволосой непоседы.

Палата

Свободно гулять по базе, девушке было не в первой, а уж в медблоке, она вообще начинала чувствовать себя как дома. Да и наглости, а иногда и наивности, молодой американке, ирландского происхождения, было не занимать. Поэтому без каких либо сомнений, Айрин проковыляла к приоткрытым дверям палаты и смело зашла внутрь, решив не стучать и не спрашивать разрешения. Появиться неожиданно и какое-то время быть незамеченной, отличный козырь.
Сделав шаг внутрь комнаты, О`Хара ахнула, тут же закрыв себе рот рукой. Внутри помещения творилось что-то невообразимое! Клонированное животное в клетке, издавало страшные звуки. А двое русских, что-то делали с мужчиной на одной из кроватей. Один из русских был Мендельсон, а второй скрывался под защитным костюмом и не поддавался пока идентификации. Тут же находились Сергей и русский колдун.
Гриэн замерла в дверном проеме, наблюдая за происходящим и пока не зная, что именно сейчас нужно сделать. Требовалось время, чтобы сориентироваться в ситуации.

Нель стоял как вкопанный, не отрывая взгляда от лица Лебедева. В палате появилась Анисимова, что то там прокричала, не снимая спецкостюма кинулась что то суетить рядом с умершим. Чуть позже к ней добавился Мендельсон. Хотелось крикнуть:
"Да очнитесь вы! Нас захлестнула болезнь, умерщвляющая человека за сутки! Если он замер с открытыми глазами, значит всё - лихоманка сломала его. Тут уж разве что некромантия вновь поднять его поможет!"
Но он ничего не сказал. Пусть потешаться пустой надеждой. Нель устало развернулся и побрёл к переноске с голосившей дурным голосом кошкой. Почти сразу, рядом образовалась Анисимова. Принялась лить воду через решётку. Нель отвернулся от неё и тут заметил заглядывающую в палату американку. Он был не уверен, но возможно эта была та, которую они первой встретили по прибытию. Эта она с винтовкой и арматурой вышла на тропу переговоров.
- Баа! Всё новые лица! - безрадостно, но громко воскликнул Нель, двигаясь к ней навстречу.
- А у нас тут беда! Люди мрут! Что по этому поводу сказать можешь? - приближаясь к девушке, проговорил Нель, и лишь приблизившись, вспомнил, что та не знает русский язык, а поэтому на ответ рассчитывать не стоит. Дублировать же свою речь на англицком было бы глупо. Поэтому выждав секунд 5, Пака обратился к ней уже по английски:
- Ну что, американка? Не получилось на нашей базе от стресса отойти, да? Из огня да в полымя, как это на нашем великом и могучем языке звучит. Вот так то. Что у вас по такому случаю поют? Ай вил сурвайв, да? Всем нам надо сурвайвить, да только не у всех получается. Вот так то. - сказать, что его тирада несла какой то смысл, было сложно. Скорее всего ему нужно было как то справляться с колоссальным стрессом и интуитивно пытался это сделать, разговором. Не важно что и о чём, но главное не молчать, не таить в себе.
- Да ты заходи, чего в дверях стоишь? - потянул за руку ареограф. - Вот стул - сядь, в ногах правды нет. Ниже её тож нет, но ты ведь у нас хворая. Вон в бинтах вся, ещё и бледная, что твоя сметана. Вот так то. - хотелось говорить, но в качестве собеседника, американка не годилась. Чувствовалось чуждость этого человека. Как с Максой - вроде та же кошка, но вот чувствовал Пака, что сознание её полностью изменено и всё тут.

Палата

Айрин не сразу поняла, что двое медиков пытались реанимировать умирающего человека. И дело даже не в том, что девушка никогда раньше не присутствовала при реанимации, ведь сами действия она видела в фильмах, скорее американка просто в общем и целом была растеряна и уже значительно хуже соображала, чем обычно. Но когда медик (а то, что это был именно медик уже стало понятно) в защитном костюме произнес что-то по-русски, посмотрев на часы и печально обратилась к Мендельсону, который тоже как-то сразу сник, Гриэн ощутила повисшую в воздухе боль потери "своего". Такого О`Хара не ожидала.
Даже когда Эврам потерял сознание, Айрин не способна была осознать всю тяжесть сложившейся ситуации. В голове все еще вертелись мысли о возможной подлости русских ученых-исследователей и какая-то детская обида на некоторых астронавтов, которые по приезду смотрели "косо" на американцев. А сейчас, увидев неподвижное тело на одной из кроватей, Гриэн наконец испугалась. По-настоящему испугалась. Она с ужасом обвела взглядом всех собравшихся и в ответ на вопрос одного из медиков, зачем-то озвучила увиденное.
- У вас человек умер, - в голосе американки слышались страх и отчаяние. Как только девушка произнесла это вслух, она окончательно поняла, что больше не существует "мы" и "они". Теперь беда стала общей для всех людей, собравшихся в медблоке русской базы. - У НАС всех человек умер.
Айрин прислонилась к ближайшей стене на пару секунд закрыв глаза. Сейчас она ощутила, что и Минц был всего-лишь на несколько мгновений от смерти. Но ему повезло. А вот русскому - нет. И если ничего не сделать... но им всем не повезет.
Открыв глаза, американка увидела, что врач в защитном костюме, отвлеклась на кошку, дав Гриэн немного времени на раздумье. Но тут подал голос русский колдун. Мужчина стал приближаться, что-то говоря по-русски. Слова были совершенно непонятны, но вот тон явно отдавал то ли сарказмом, то ли обидой и О`Хара вжалась в стену, не зная куда бежать от приближающегося человека. Но тот подойдя наконец заговорил по-английски. Впрочем слушая слова на родном языке, девушка все равно понимала далеко не все. Русский колдун был очень странным, постоянно обрывая предложения и перескакивая с одной темы на другую. "Наверное так должны говорить люди "не в себе", - подумала Гриэн. - "Впрочем, мы все сейчас немного "не в себе". Ирландка так растерялась, пытаясь подобрать нужные слова для ответа, что так ничего и не произнесла, лишь открыв рот. Тем временем мужчина уже потащил ее за рукав, усадив на стул.
Оказавшись наконец в более удобном положении, и сумев взять себя в руки, девушка заговорила.
- Я сожалению. У нас Эвраму было плохо, но мистер Мендельсон смог его спасти. Я не понимаю. Почему нас разделили на две палаты? Мы же все больны. Я не понимаю почему до сих пор нет никаких новостей о болезни. И я не понимаю, почему первым умер русский астронавт. Ведь основной версией, которую я слышала, был вирус или что-то там еще, что принесли мы в себе. Но если болезнь была в нас до приезда на вашу базу, почему первым погиб русский? В любом случае, нужно что-то срочно делать. Брать новые образцы крови. Какие-то мазки, мочу, снимать показания датчиками. Что там вообще положено делать в таких случаях! Иначе нас всех ждет только одна участь... Кстати, у меня есть новые симптомы. Немеют пальцы рук и ног. Если я не двигаю ими долгое время, то онемение доходит до локтей и колен. А Эврам вообще был без сознания. А еще у меня рана на ноге странно затянулась. Почти совсем. Так наверное не должно быть, но так есть. Может нужно делать переливание, а не только капельницы? Или капельницы ставить постоянно и изучать, смотреть, резать. Если вам нужен доброволец, то можете взять меня. Честер перенес тяжелую операцию, а Минцу не только плохо, но и он явно полезнее всем, как медик. Я же пока ничем помочь не могу, но ведь могу быть подопытной. Надо же тестировать лекарства. Мне становиться все хуже и вариантов все равно не много. В любом случае я думаю, стоит нас всех поместить в одно помещение и дать возможность всем наблюдать и обсуждать. Я не медик, Честер не медик. Мы может быть ничего и не понимаем во всех этих анализах и болезнях, но мы можем выдвигать гипотезы. А среди сотни глупых гипотез, наверняка найдется парочка полезных.
Айрин высказала все на одном дыхании, даже слегка запыхавшись, похоже и дышать ей становилось сложнее. Замолчав, американка посмотрела на Мендельсона, затем на женщину в защитном костюме.

Изолятор

Айрин, которая расплакалась и даже кинулась обнимать Эврама, когда он очнулся, но отказалась «разделить ложе» с Эврамом. Шутка про то, что он женатый мужчина и неприлично делать подобные предложения молодой незамужней девушке, тупой болью отозвалась в душе, вызвав в памяти образы Рэйчел и Эстер. Минц постарался сразу развеять их, зная, что может впасть в черную тоску, чего позволить себе сейчас не мог. Конечно, Айрин не собиралась задевать его и бередить старые раны, Эврам это понимал.
Состояние стало получше, Минц это отмечал. И намерен был строго следовать рекомендациям Мендельсона, проверив сам состав пакетов, принесенных им. Айрин ушла искать Мендельсона, чтобы хоть что-то узнать. А Честер предложил:
- Ты поспи, авось Земля приснится, а меня уже тошнит от этих снов.
- Лучше бы не снилась вовсе, - произнес, вздохнув, Эврам. – И спать во время капельницы не стоит, мне надо контролировать свое состояние. Я хочу быстрее вернуться в строй. А то развалился тут, Айрин с ее места согнал…
Он посмотрел на себя и пошуршал ладонью волосами на груди.
- Наверно, надо обрить участки, на которые крепят датчики кардиомонитора, - сказал Эврам. – А то мало ли что… Лучше не усложнять врачам задачу. Где-то я видел в их шкафах коробку с фотографией триммера, надо найти, когда зальюсь всеми этими капельницами… Вообще, чертовски сложно разбираться у них тут с препаратами и оборудованием. Если бы на латыни не писали название на упаковках, я бы не знал, что делать. Тут  почти все подписано и помечено на русском языке. Только часть аппаратуры европейская, где есть обозначения на английском. А остальное… Если вспомнить о том, что русский язык на втором месте по сложности после китайского, боюсь нам тут придется трудно. И мне очень не нравится одна их буква. Она очень странная. Похожа на паука, или на шестиконечный медицинский крест. У них много странных букв, которые как будто развернуты зеркально. Сатанизм какой-то, честное слово.
Эврам усмехнулся понимая, как глупо звучат его заявления о нелюбви к русским буквам. Потом приподнял и осмотрел разорванную на груди операционную рубашку.
- Черт, она была совсем новая. Даже поносить не успел нормально, - посетовал он. – Но я знаю, где ни хранят такие же. Ты сам-то как, брат?
Минц посмотрел на Честера, который лежал сейчас в пляжной позе на кровати. Датчиков мониторов на нем не увидел.
- Датчики надо бы прицепить, Чейз. Зачем ты их снял? Ты у нас, вроде как, послеоперационный. Контроль необходим. Я сейчас чуть полежу и приклею тебе их. Пару минут дай, а то в башке еще шумит...

Палата 2
Подойдя ближе к девушке, рядом с которой уже стоял Пака и любезно, насколько это было возможно в его состоянии, предлагал ей сесть на стул. Вид у девушки при этом был самый растерянный, поэтому Рита сочла своей обязанностью попросить Паку оставить девушку в покое:
- Пака Ийбуевич, мне кажется, вы пугаете нашу гостью. Почему бы вам не пойти присесть и не понаблюдать за вашей любимицей, пока я осмотрю пациентку, - она говорила как можно мягче, понимая, что сейчас Пака крайне психологически нестабилен. – А потом я подойду к вам, и вы мне расскажите, что беспокоит нашу Максу.
Переключив своё внимание с Паки на девушку, Маргарита отметила про себя, что девушка кажется ей весьма молодой, не привыкшей иметь дело со смертью. «У нее совсем детское, наивное лицо» промелькнуло в мыслях Риты, но она понимала, что за этой детской наивностью и чистотой, может скрываться все что угодно. Когда девушка заговорила, стало понятно, что она крайне нервничает, ибо поток информации был весьма объемный. Марго понимала и даже где-то в глубине души сочувствовала этой милой девушке, которой самое время было бы воспитывать кучу очаровательных, рыжих детишек.   Дав девушке время высказаться, она решила удостоить её честного ответа, не особо заботясь о последствиях.
- Мисс, пожалуйста, успокойтесь, - Рита сделала вывод о том, что к Айрин стоит обращаться как мисс, ведь у неё на указательном пальце не было обручального кольца. – По порядку. Вы в разных палатах, потому что, как вы могли заметить, у нас небольшие палаты, которые просто не вместят вас всех. Информации нет, так как исследования все еще продолжаются и займут какое-то время. Поверьте, как только станет что-то известно, вы об этом узнаете. Ответить, почему первым умер Лебедев, я не могу. Вы должны понимать, что у всех разная иммунная система и общее состояние организма. Поэтому время воздействия может быть разное. Насчет других анализов, сейчас это не целесообразно, пока нет хотя бы первичной картины. Это будет лишняя загрузка лаборатории, которая только отвлечет нашего специалиста от исследований крови. Это не новые симптомы, это последствие сгущения крови. Оно затрудняет снабжение мелких капилляров в конечностях и в целом замедляется продвижение крови по организму. Вашу рану я осмотрю, но чуть позже. Я понимаю вашу обеспокоенность, но сейчас лучшее, что вы можете сделать, это вернуться в палату и не мешать.
Марго на секунду показалось, что она слишком грубо обратилась к девушке, поэтому слегка поспешно добавила:
- Поверьте, мы сделаем все, что в наших силах, что бы смерть Лебедева была последней от этого вируса.
Подсознательно, она понимала, что скорей всего это ложь, но если девушку не успокоить, хоть так, то у неё будет истерика, что может повлечь за собой ухудшение состояния. К тому же, это здорово отвлекало от работы. А сейчас надо было сосредоточиться на теле Лебедева. Возможно, вскрытие даст какие-то результаты, и они смогут что-то предпринять еще до окончания исследований Сиббилы.
Рита взяла с одной из кроватей простынь и, подойдя к кровати Лебедева, накрыла тело. Ей не хотелось вывозить его из палаты в открытом виде, мало ли кто, как Айрин, выйдет из палаты или зайдем в защитном костюме в смотровую. За всю свою жизнь, Марго часто сталкивалась со смертью, работа была такая, но потеря знакомых людей, все равно влияла на неё. Не сказать, что они с Лебедевым были хорошими друзьями, но она уважала этого человека. Потеря его могла нанести непоправимый ущерб всей экспедиции. Ей было жаль, да, но она не могла позволить эмоциям взять вверх. Сейчас главным приоритетом были живые. Мендельсон же, по её наблюдению, хуже перенес смерть друга. Это было понятным, но сейчас нельзя было позволять себе такую роскошь. Ей бы хотелось дать ему время достойно оплакать друга, но если они ничего не предпримут сейчас, то скоро будут лить слезы по еще нескольким человекам. А может так статься, что и лить слезы уже будет некому.
- Аркадий Семенович, надо отвезти тело в операционную, - обратилась Марго к Мендельсону и покосилась на остальных в комнате. – Желательно как можно скорее.
Тот, слегка отрешенно, кивнул и помог ей аккуратно выкатить кровать-каталку из палаты. В смотровой, к счастью, никого не было, кто мог бы остановить их ненужными вопросами, поэтому они быстро доставили тело в операционную.
Операционная
Оказавшись там, Марго подошла к Аркадию и насильно усадила его на край операционного стола. Он не слишком сопротивлялся, все еще находясь в состоянии некой прострации от пережитого потрясения. Сейчас ей было абсолютно наплевать на стерильность, сейчас ей нужно было облегчить его состояние, что бы оно не вызвало осложнений на сердце.
- Аркадий, послушайте меня. Я понимаю, как вам сейчас плохо. Но если мы ничего не предпримем, то увеличивается риск осложнений с вашим сердцем. Вы принимаете таблетки, которые я вам прописала? – Марго отошла к шкафчику с медикаментами, краем глаза продолжая наблюдать за Мендельсоном.
Ей не хотелось давать коллеге, какие то сильные седативные препараты, ведь сейчас ясность ума была очень важна. Поэтому она взяла из аптечки адаптол и бутылку воды, которая очень кстати оказалась в одном из ящиков, и подала их Аркадию.

Операционная
Когда Мендельсон выпил таблетки, Марго облегченно выдохнула. Сейчас он был в том состоянии, когда обычные люди бьют кулаками в стенку, кричат, плачут и всячески отрицают произошедшее, не в силах принять жестокую реальность. Мендельсон вел себя крайне сдержанно, хотя когда он перешел чуть ли не на крик, она поняла, насколько сильно его самообладание. Она вздохнула. У неё не было ответов, на вопросы, которые он задал.
- Я не знаю, Аркадий, почему так, а не иначе. Мне бы хотелось вас утешить, сказать, что я знаю, что делать, - Рита устало облокотилась на уже пустую, кровать Лебедева стоящую напротив операционного стола, - но я не могу. Хотела бы, но я не в силах соврать вам. Я могу соврать другим, если это необходимо, но вы же поймете это. Сейчас у нас одна надежна на Сибиллу.
Маргариту немного задело то, что Мендельсон подумал, что её беспокоит лишь его профпригодность в данной ситуации. Конечно, в данной ситуации, она считала, что это главное, но это совершенно не означало, что её не беспокоило общепсихологическое состояние Аркадия. Заострять на этом внимание она не стала, сейчас были задачи поважнее. Поэтому она не спеша направилась к выходу, на прощанье, высказав Мендельсону напутствие:
- Хорошо, Аркадий, у вас есть столько времени, сколько понадобится. Но есть личная просьба, - Марго сделала небольшую паузу, перед тем как продолжить, - не задерживайтесь тут, убедительно вас прошу. Я пойду, проверю американцев, надеюсь, вы присоединитесь ко мне как закончите.
С этими словами она покинула операционную.
Смотровая
В смотровой она первым делом подошла к панели внутренней связи и нажала кнопку вызова поста контроля.
- Срочное сообщение для полковника Коваля. С прискорбием вынуждена сообщить, что в 11.32 по местному времени, скоропостижно скончался майор Александр Дмитриевич Лебедев. Вскрытие будет проведено в скором времени. О результатах сообщу по мере их получения, - Марго отключила внутреннюю связь, не дожидаясь ответа, и направилась в палату американцев.
Изолятор
Зайдя в изолятор, она не стала тратить время на осмотры по сторонам, а с порога задала вопрос на английском находящимся в изоляторе:
- Как себя чувствуете?
На самом деле, даже в нормальной ситуации, вопрос звучал крайне глупо в её понимании, но ничего лучше она придумать не смогла. Даже ответ она приблизительно знала, паршиво они себя чувствуют, это было очевидно. Но с чего-то начинать стоило, просто войти в палату и начать их осматривать было бы бестактно.