Огнетушитель сработал отлично - порошок разлетелся по кабине, засыпав кресла пилотов и пол, но ракета погасла. Кашляя и морщась от вони, Дара пробралась к пульту управления и нажала нужный тумблер, а затем включила принудительную вентиляцию - в основном, ради отца. Мягко зашуршали невидимые лопасти, и через некоторое время дышать стало легче.
Старик все еще пытался открыть дверь зубами, но получалось у него плохо. Дара отыскала еще одну ракету, зарядила ракетницу и снова повернулась к пленнику, на этот раз, держась по другую сторону лежащего отца. Палец девочка предусмотрительно положила не на спусковой крючок, а на предохранительную дужку, и направила ствол на пленника.
- Я же говорила - не дергайся, - хмуро повторила она. Это было не совсем справедливо - она споткнулась не потому, что заложник пытался ее достать, а по собственной неосторожности. Однако, сейчас девочку больше заботило другое - не дать чилийцу удрать.

Дэвид, выходя из черного небытия, рефлекторно шевельнулся на полу ровера. Сразу пробила острая боль. Бернстайн издал короткий глухой стон, сжавшись. Втянул воздух сквозь сжатые зубы, и тут же закашлялся. Горло продрало, как будто кто-то в него горячего песка сыпанул. И только после этого Дэвид ощутил и мерзкую химическую вонь. Разлепил глаза, пытаясь осознать, что происходит. Он помнил, что пытался встать, чтобы поставить один из кофров позади Дары, дабы защитить ее от случайных пуль, которые могли прилететь в кабину. И вдруг оказался на полу, в мутном едком дыму, висящем внутри ровера. На ним стояла Дара, выставив ракетницу. Снизу Бернстайн увидел ее суровое лицо.
- Детка, что случилось? - выдавил сипло Дэвид и снова закашлялся от вони дыма. - Ровер обстреляли?..
Он приподнял голову, увидел растрепанного заложника на унитазе и снова откинул голову на пол. Силы даже просто на подъем головы больше не было.

- Боже, ты выстрелила из ракетницы внутри ровера? - переспросил Дэвид. - Не вздумай делать этого снова, прошу тебя. В кабине включи общее питание ровера и запусти вентиляцию на максимум. Я тебе показывал. Там кнопка справа от монитора, меню выводит. А потом просто пальцем по экрану уведи на максимум. Экран же сенсорный.
Дэвид сейчас не видел кабину за собой. И не знал, что все сенсорные консоли с мониторами залеплены порошковой массой. И сейчас думал, как же ему лучше ответить Даре, чтобы не испугать ее. Ведь чувствовал он себя не просто скверно, а ОЧЕНЬ скверно. Он даже не ожидал, что горсть дроби в теле может вот так уложить человека, что он даже шевельнуться толком не сможет. А просить Дару сбегать за медиком - это плохая идея. девочку могут там подстрелить, и лучше уж он полежит и потерпит. И тут осознал что Дара последний вопрос задала на иврите.
- (ивр) Дэрри, мне нехорошо, - произнес он, борясь с першением в горле, грызущей болью, слабостью и противным головокружением. - Но я вернулся, и все будет нормально. Прости, что я оставил тебя одну. Не хотел... Старик хотел убежать или напасть?..
Дэвид  снова приподнял голову, глянув на чилийца. И увидел сейчас его красное распухшее ухо и явно обожженное безволосое пятно рядом на голове. Увидел подавленность, и испуг, и  синие руки.
- (ивр) Да ты у меня просто Рэмбо, - усмехнулся он. - Я сейчас попробую сесть. И сменю тебя на страже, детка. У этого старика руки совсем посинели. Это опасно, может и до ампутации дойти. Надо хоть немного распустить ему веревки. Я сейчас...
Бернстайн тяжело и неловко заворочался на полу, скрипя зубами от боли, пытаясь сесть.

- Нет-нет-нет, - запротестовал Дэвид. - Не трогай его, Дара, он опасен! Отойди!
Он смог подняться и сесть, цепляясь пальцами за ручки и выступы кофров вокруг.
- Я не буду стрелять внутри. Давай я сам займусь его руками. Если придется резать путы, то я хочу, чтобы ты была позади меня.
Он еще раз с тоской и мукой на лице осмотрел все "подпалины" ровера.
- Летти нас убьет...

А руки чилийца и вправду выглядели очень скверно. Путы врезались в них, синие кисти отекли. Похоже что развязать при таком натяжении веревок не удастся. Нужно резать веревку. Но это означает - освободить руки пленника полностью.

- Дара, связь. Надо кого-нибудь позвать, чтобы помогли, - произнес Бернстайн. - И немедленно иди сюда, я тебя прошу.

Дэвид вздохнул с облегчением, когда Дара отошла от старика, и невольно хмыкнул с усмешкой в ответ, что девочка сама все объяснит Летиции. Уж он-то знал, какова Аконит в гневе...  Тут всем тесно станет, и ракета в ровере покажется детской забавой. А с руками деда надо что-то срочно делать. Иначе этот плен обернется для него непоправимой трагедией. Поэтому Бернстайн, слушая, как Дара очень серьезным и деловым тоном вызывает подмогу, все же заставил себя приподняться и переместиться ближе к заложнику.
- Я хочу помочь, - произнес он, стараясь говорить успокаивающе и доверительно. - Не надо сопротивляться, я очень прошу. Я постараюсь сделать все аккуратно. Только не дергайся и сиди спокойно.
Чилиец молча смотрел на Дэвида с непроницаемым лицом. И точно не испытывал к американцу ни доверия, ни позитива. Тот вздохнул  и осмотрел руки пленника. Хреново они выглядели. После чего осмотрелся вокруг в поисках чемоданчика с инструментами. Там были короткие ножницы по металлу, которыми можно было попробовать разрезать прочные нейлоновые веревки с металлической нитью. Обнаружил его в щели между кофрами, вытянул и открыл. Ножницы были на месте. Дэвид взял их, чувствуя, как дрожат руки, а ладони холодные, мокрые и скользкие. Прихватил еще три пластиковые стяжки из кармана на верхней крышке. Предусмотрительно закрыл снова чемодан и отпихнул его ногой ближе к кабине - чтобы пленник не воспользовался каким-то из инструментов как оружием.
- Сиди спокойно, - попросил он чилийца и принялся пытаться подцепить лезвиями ножниц впившийся в кожу трос.
Ему это не сразу удалось, и руку деду Бернстайн острыми концами в кровь расцарапал, но смог зацепить веревку. Старик глухо зарычал от боли, когда Дэвид подсовывал туго идущие лезвия между кожей и тросом. Несколько усилий - и  веревка разрезана.
- Спокойно, спокойно, - приговаривал Бернстайн, аккуратно разматывая ее с рук пленника петля за петлей.
Деду сейчас будет несладко когда кровообращение начнет восстанавливаться. Наконец, веревка скользнула, расслабляя петли. И чилиец резко развел руки. Дэвид тут же вцепился в путы и запястья деда, откровенно боясь, что он сейчас резко освободится. Первое, что сделал Бернстайн, это швырнул назад ножницы, уловив, с какой досадой на это посмотрел дед. И продолжал держать того за руки, чтобы ослабленные петли веревки не дали ему вырваться.

Летция посмотрела на Морта, как будто старалась запомнить его лицо. Прищурилась.
- Ты только будь осторожен, ладно?
Дождавшись ответа она завела машину и погнала к Мерсу. Машина и разогнаться толком не успела, когда Флэттооп закрыл бортом Мэрс, а Летти почти сразу перелезла на пассажирское место, только штаниной зацепилась за коробку передач и чуть не свалилась, разбивая нос. "Давай девочка, ты же можешь", - подгоняла она себе, представляя, что в Мэрсе сидит её семья. Открыла дверь, вываливаясь на песок. Подняться было себе дороже, Летиция чуть не ползла пузом по пыли, только чтобы шальная пуля не прилетела в затылок.  Она доползла до машины, протянула руку, чтобы открыть дверь, пару раз не получалось, но когда замок послушно  поддался, Аконит забралась в машину. Ключи были в зажигании.
Мимолетный взгляд на Морта.
Машина завелась с первого раза, удача явно была на их стороне.
- Готова! - громко крикнула, чтобы товарищ услышал.

Старик даже не посмотрел в ее сторону. Он сумел все-таки вырваться и отчаянно пытался открыть дверь. Дара растерянно стояла на месте с огнетушителем в руках, глядя, как ее отец борется с пленником, не давая ему сбежать. По его спине опять поползло темно-красное пятно - видимо, открылись раны. Девочка не знала, что делать - вмешиваться в драку опасно, да и папа запретил... Но и просто стоять и смотреть нельзя. А если этот чилиец убьет папу?
- Пап... Папа.., - тихо повторяла она, не зная, что предпринять.

Захария снимал. С самого начала: грузились неповоротливые роверы, показывались вдалеке чилийцы не предвещающим угрозы облачком, раздавал приказы Морт, падал профессор Богарт - всё происходило одновременно, существовало, свершившееся и запечатлённое, внутри камеры. Не изменишь. Своеобразное бессмертие, разве нет? Если их всех перестреляют, да что там, если радиация выест всё живое на планете, камера так и останется лежать и хранить в себе их лица, их смех, переживания и победы, повседневные бытовые ритуалы.
Он не помогал, даже не достал ремингтон со дна кофра. Но ведь это и не изменило бы ничего, а держать в руках камеру и оружие одновременно было неудобно. Он ловил объективом лица чилийцев, их губы, перескакивающие с "л" на "с" в быстром танце испанского языка, ловил Летицию, искрящую яростью, Бернстайна, напряжённо пытающегося найти ту последовательность действий, которая вытащила бы их из ямы, наконец, плен, ранение, брошенную машину, которую следовало достать...
Его толкнули под локоть, не сильно, но от неожиданности он едва не упал.
Охранник быстро и требовательно махнул в сторону "Лунара", профессор просил помощи и надо глянуть, что как, там же пленник и ребёнок. Захария стоял на месте и моргал, растерянный, лишённый своей брони, стеклянных линз, прочно отделяющих его от происходящего. Ему повторили приказ. Он кивнул и кинулся к роверу. Дёрнул на себя дверь - запах с силой ударил ему в нос, чуть не дезориентировав, что уж говорить о зрелище, представшем его глазам? Профессор, едва не теряющий сознание, висит на пленнике, тянущемся посиневшими жуткими руками прямо к Захарии, а за ними девочка с огнетушителем наперевес. Захария закрыл дверь. Через несколько секунд снова открыл её и кинулся на помощь к Бернстайну, крикнув при этом:
- Дара, достань мой кофр, быстро! В углу за сиденьями!
При этом неловко пытаясь скрутить чилийцу руки за спиной
[dice=9680-1:6:0:попытка скрутить руки чилийцу]