Попав в медпункт, Дэвид категорично потребовал, чтобы сперва осмотрели Дару, и возражений не принимал. Медик экспедиции предложил здешней медсестре так и поступить, потому что спорить было бессмысленно. Впрочем, он был солидарен с Бернстайном. Дару попросили снять одежду выше пояса и разместили на смотровом столе. Медсестра - по виду европейка - с жалостью посмотрела на девочку, чья шея была черной от синяков. Оборудование современное тут имелось, и Даре сразу сделали МРТ. Отец сидел на кушетке у стены, и отвернулся, чтобы не смущать дочь. Все-таки, она была уже не такой маленькой, и намеки на формы взрослой женщины уже имели место. Потом медики разрешили девочке одеться, и уставились в большой монитор компьютера, на который вывели изображения, полученные при сканировании. Через некоторое время врач экспедиции с облегченной улыбкой обернулся.
- Все в порядке, серьезных повреждений нет, - сообщил он. - Пострадали мягкие ткани, но все скоро придет в норму. Горло поболит несколько дней, и от синяков попробуем тебя избавить побыстрее.
Он поговорил с медсестрой,  та выдала лекарства, которые ускорят выздоровление и снимут болезненные ощущения. Врач выдал три пачки разноцветных таблеток Даре, а также баночку с мазью и упаковку салфеток с мягкими плотными бинтами.
- Вот эти пилюли, и эти будешь пить три раза в день до еды. Вот эти, синенькие, только одну на ночь, - сказал он, указывая по очереди на разные блистеры. - А мазью надо будет смазывать кожу на шее и сверху накрывать бинтами, чтобы не пачкаться. Менять мазь два раза в  стуки - утром и вечером. Я буду следить, как ело пойдет, и осматривать тебя. Мазь поможет быстрее убрать синяки.
- Я послежу, - сказал Дэвид, у которого камень с души свалился.
Он всю дорогу сюда страшно боялся, что Дэрри получила какую-то скрытую травму, которую врач мог не заметить, и беда может случиться в любой момент. Он даже среди своих  боялся оставлять дочь даже на минуту. Спасибо Летти, она сразу подменяла его, когда Бернстайну требовалось отлучиться наружу или покемарить.
- Боюсь, ей придется пока самой последить за собой. И Летти присмотрит, я ее попрошу. Потому что я бы хотел, чтобы ты полежал в медпункте денек. Как минимум. Надо тебе витамины поколоть, капельницы поставить, хорошенько заняться ранениями. Пока есть такая возможность. Потому что мы тут временно, - напомнил врач. - Если хочешь перестать притворяться инвалидом, то ты согласишься, и спорить не будешь. У вас тут есть палата?
Последний вопрос доктор адресовал к медсестре.
- Да, есть изолятор на две койки, - ответила та и улыбнулась. - С прекрасным видом на сборочный ангар и морские грузовые контейнеры.
Шутка пропала втуне, так как настрой у американцев был невеселый. Дэвид с тоской посмотрел на Дару, выпускать которую из поля зрения он теперь панически боялся.
- Ты проводишь ее к Летти? - спросил он доктора. - Только из рук в руки.
- Конечно, - кивнул медик. - Я не меньше твоего беспокоюсь о ней. Тут пока безопасно, и за ней присмотрят. А ты будешь усиленно лечиться тут. Ясно?
- Да, - согласился Бернстайн и виновато посмотрел на дочь. - Прости, детка. Я не хочу, но он меня заставляет.
Впрочем, Дэвид и сам хотел бы побыстрее встать на ноги нормально. И чувствовал, что ему все время плохо. А когда еще у экспедиции появится прекрасно оборудованный медпункт, неизвестно.
Тем временем медсестра подошла к Даре, взяла ее за руку и подвела к одному из шкафов. Открыла его и вручила девочки три пластиковые сумочки на молниях.
- Тут все, что необходимо девушке для ухода за собой, - сказала она негромко. - Подозреваю, что магазинов по пути вам немного попадется, а ты уже не маленькая. И гигиенические наборы тебе пригодятся потом в пути.
После этого доктор вверил заботы о Дэвиде медсестре ненадолго, а сам повел Дару в коттедж, куда заселилась Летти. Он ввел девочку в холл домика - небольшой, но прохладный. В одной из комнат с открытой дверью увидел Аконит.
- Летти, Дэвиду надо полежать в медпункте денек. Если получится, то лучше подольше. Его надо основательно подлечить, и тут есть такая возможность, и все необходимое. Поживите пока с Дарой вместе, хорошо?

Летиции было тяжело в этот момент, когда она сидела одна на чужой постели, и была в шоке от того, что с ними произошло. Было просто очень страшно вспоминать и быть одним из главных "героев" всего случившегося. Просто страшно. Аконит словно бы теряла саму себя, растворилась в этом воздухе комнаты, как туман.
Но в этот мир её вернул Док, который просил присмотреть за Дарой. Летиция любила эту девочку, но если честно, какой-то частью своего сознания она хотела остаться одна. Аконит улыбнулась и встала с кровати, подойдя к Даре.
- Я присмотрю, - тихо сказала онаДоку и погладила Дару по волосам. Бернстайн-младшая была уже тринадцатилетней девочкой, которая начинала формироваться, как девушка, но Летиция все равно не могла не погладить её по волосам. Док ушел, а Летти прикрыла дверь в комнату.
Синяки на шее Дары пугали, но Летиция сумела смотреть девочке в глаза, а не на шею.
- Как ты, Дара? - присев перед ней на корточки, Летти аккуратно прикоснулась к рукам Дары и смотрела в её глаза, - прости меня. Если бы я справилась с тем... Тони, то ты бы не пострадала, - ощущая себя по истине дерьмово, Аконит с мольбой заглядывала в глаза самого светлого человека их экспедиции, - я так виновата, прости меня, пожалуйста, если сможешь.

Летиция обняла девочку в ответ, погладила её по спине ладонью, чувствуя на себе огромную ответственность за неё. Отстранившись, она смотрела в глаза Дары и проговорила очень серьезно.
- Ты очень сильная девочка, Дара, - коснулась её подбородка, - и очень смелая.
Поднявшись с пола, Летти села на кровать вместе с Дарой и обратила свое внимание на сумочки, которые ей дали. Предметы личной гигиены для девочек. Ох-хо-хо. Сказать по правда, Аконит и представить себе не могла, как ей рассказать ребенку о женских штучках.
- Ох, милая, - Летти откинула прилипшие ко лбу волосы, и взяла первую сумочку из рук Дары, - у тебя ещё не начинались месячные, да? - не совсем деликатно, но Летти думала, что стесняться тут не стоит, - ты не стесняйся только, это рано или поздно у всех девочек наступает. Вы в школе ещё на эту тему на начинали разговаривать?
И хотя Летиция и хотела себе дочку, она и представить себе не могла, как говорить о таком с ребенком. Мать с Летицией заговорила после того, как папаша "приложился" к девочке, но Дара, к счастью, была из счастливой семьи.

Летти приободряюще улыбнулась и чуть пихнула девочку в плечо.
- Если бы начались, то ты бы поняла. Ты только не пугайся, - Летти постаралась подобрать слова, - у каждой, конечно же, они проходят по-своему, но суть одна: у девочки, эм, - она перестала улыбаться, - "оттуда", - жестом показала на собственную промежность, - идет кровь, - не так много, чтобы стоило пугаться, - постаралась сразу же заверить Летиция Дару, - при этом только чувствуешь дискомфорт, - а чтобы не пачкать белье тебе и дали прокладки, - она показала на аккуратно сложенные в отдельные упаковки предметы женской гигиены, - ну и желательно чаще принимать душ или хотя бы просто обтираться, - снова пихнула девочку в плечо своим, - тут тебе повезло, у меня большой запас влажных салфеток.
Чуть улыбнувшись, Летиция добавила:
-Знаешь, для это первый раз, когда я кому-то рассказываю о природных "прелестях" женщин, так что прости, если я что-то сказала не так, - вскинув брови, Аконит добавила снова, - о, а ещё во врем "этих дней" у тебя либо скверное настроение либо хочется кушать. Не у всех, конечно, я вот жру за троих. Стоит ещё вести календарик и отмечать первый день, зайка, - порыскав взглядом, Летиция, конечно же, не нашла календаря, - цикл составляет дней двадцать восемь, ну, плюс-минус, просто ,чтобы не было неприятного сюрприза утром.
Выдохнув, она обняла Дару и поцеловала ту в лоб, прижимая к себе.
- Но для меня ты все равно маленькая и любимая Бернстайн. Твой папа тоже хорош, но по секрету, - снизив голос до шепота, Летти произнесла, - тебя я люблю больше.

Летиция улыбалась, ей почти не было неловко, это было немножечко странно, что она сейчас объясняет взрослой, не своей дочери о таких женских делах, очень надеялась, что Даре ещё есть кому обо всем этом рассказать. Потому что искренне надеялась на то, что её семья в порядке, насколько это возможно, а зная Штефана и Мигеля - эти два чёрта сделают все, чтобы их дети и близкие были в порядке.
- Ну знаешь, "эти" дни начинаются не в один день месяца, а сдвигаются, то на день вперед, то назад, просто так проще быть готовой, да и у взрослых же всегда много дел, можно попросту забыть, - У Летти вот только так и было, она постоянно была занята и витала где-то в облаках, вместо того, чтобы лишний раз подумать о себе. Следующий вопрос уже не был столь наивен.
- Не так чтобы больно, - женщина старалась подобрать нужный пример, - знаешь, когда отрываешь заусеницу и опускаешь руку вниз, то от приливающей крови рана пульсирует? Может быть так, но это если кровь идет достаточно сильно, - и поторопилась успокоить девочку, - но не стоит бояться, опять же, твой организм не отдаст крови больше, чем нужно, а в остальном - может болеть живот или поясница, это неприятно, но чтобы так не болело можно делать зарядку или выпить несильное обезболивающее, а в остальном просто немного неприятно, - поджав губы, она улыбнулась и погладила Дару по спине, когда и та призналась в любви и сравнила женщину со старшей сестрой.
- Да ты моя хорошая, мне теперь придется менять фамилию на Бернстайн, чтобы и правда поддержать идею о том, что я твоя сестра, думаю, твой папа удивиться, но ничего, мы его успокоим, - стараясь приободрить Дару, Летиция мечтательно протянула, - зато, на правах старшей сестры я смогу отгонять от тебя ухажеров, пока ты не встретишь достойного.
- Она покосилась на Дару и улыбалась. С появлением девочки в комнате у Аконит появился повод вновь стать собой, той сильной женщиной, которой она старалась быть всегда, кроме тех моментов, когда рядом был муж и с ним можно было быть кем угодно.

Летиция улыбнулась Даре. Эта девочка была чем неестесственным и ненормальным для нынешнего мира, но она была реальна и прекрасна. Ещё немножечко наивна. Когда она спросила о том, как Летикия познакомилась со своим мужем, Аконит испытала нежность. Решив, что не стоит вдаваться в подробности о своем первом браке, женщина чуть наклонилась назад, упираясь руками в матрац.
- Это целая история, - легко и с улыбкой начала она, - я со своим другом летела на отдых, мы хотели побыть подальше от цивилизации и просто наслаждаться природой. К слову, это был просто друг, а не парень, - зачем-то уточнила женщина, - так вот. Мы летела с группой людей на небольшом самолете, когда по каким-то причинам он начал падать. Господи,ты себе и представить не можешь: я, человек который и так боится летать вдруг оказалась в падающем самолете. Я помню только как потом у меня болела голова и как я обожгла кожу на животе от ремня. Но после падения я оказалась жива, - она опустила взгляд, - а вот мой друг - нет. Ох, я была так зла на пилота, ведь нас заверили, что мы будем в порядке, что "долетим так быстро, что не заметишь!". Тьху. В общем, я влетела в кабину, мечтая выбить дух или хотя бы всю дурь из криворукого пилота, как вдруг меня осадил какой-то хмырь. Зло так заткнул. Меня-то ты знаешь, меня мало кто может, - она выразительно посмотрела на девочку с улыбкой, - ну а потом этот хмырь сказал, что он агент ФБР, он и его брат, и как-то скооперировал нашу небольшую группу к выживанию. Я разжигала костер, знаешь, в вечно мокрых джунглях это очень мучительно, - Летиция вспомнила, как она и Мигель разрывали книгу, чтобы разжечь хоть какое-то пламя, - а потом, когда все отдыхали - мы разбились ночью,  я вернулась в самолет. Я хотела похоронить своего друга, ведь он это заслужил.
Летиция замолчала, постоянно дергая свой сломанный кулон.
- В общем, я расплакалась. А Штефан откуда-то узнал и пришел. Помог мне. Успокоиться и похоронить. А потом мы выживали, как могли, пока нас не нашли. Знаешь, в стрессовой ситуации, когда стоит вопрос жизни и смерти все теряет смысл. Какие-то предрассудки, мелочи. В какой-то момент он решил, что я его женщина, а я решила, что это мой мужчина. А когда нас нашли и вернули домой, то я узнала, что беременна, - тут Летти солгала, чтобы только не упоминать о первом муже, - и мы поженились. Вот такая вот, история. Хочешь посмотреть на них? Кажется, я тебе не показывала.
Летти сняла сломанный кулон и открыла его, показывая Даре своих мальчишек.

Летиция закрыла медальон, но не до конца, а потом надела цепочку себе на шею. Дара почти сбилась у изголовья кровати, подтянув к груди колени. Сейчас как никогда она была похожа на беззащитного ребенка. Летиция и так знала, что для защиты этой крохи готова на все, и даже больше. Почему-то в голове всплыл вопрос, как бы к такому самопожертвование отнесся бы Штефан. Наверняка бы наругал Летицию, обозвал бы её дурой и чокнутой, но потом бы обнял. Дал бы почувствовать себя безответственной и глупой.
Летиция села возле Дары, молча обняла девочку и чуть притянула её к себе, желая защитить ото всего на свете. Если бы она только умела петь, то непременно бы что-то стала бы мурлыкать себе под нос, но так уж случилось, что Аконит медведь на ухо наступил, когда она только родилась.

До самого вечера они с Летти просидели обнявшись и молча, думая каждая о чем-то своем. А поздно вечером в комнату заглянул местный работник и пригласил на ужин.
В столовой Дара увидела несколько знакомых лиц, но отца между ними не было. Видимо, все еще держали в лазарете... Девочка ни на шаг не отходила от Летиции, поглядывая на чилиек так же настороженно, как они на американцев. Против их нации в целом Дара ничего против не имела - в любом народе есть плохие и хорошие люди. Но сейчас, среди конкретных людей, настроенных к ее друзьям отнюдь не по-дружески, она чувствовала себя неуютно. Да еще и папы рядом нет...
Дара попросила себе картофельный салат, стакан чая и порцию желе. Хотелось чего-нибудь посытнее, но девочка боялась повредить горло. В конце концов, если будет мало, салата можно попросить еще...
Обстановка в зале была не то, чтобы сильно напряженная, но чувствовалось - ученые-американцы здесь не желанные гости. Дара предпочла бы оказаться где-нибудь в другом месте, пусть даже в пустыне и ночевать в ровере.

Дэвид все же выбил себе право пойти в столовую своим ходом, но с обещанием вернуться в палату медпункта после ужина и разговора. Врач стал его сопровождающим. Так они и вошли в столовую - доктор поддерживал Бернстайна под руку. Надо сказать, что медсестра и врач экспедиции смогли помочь Дэвиду вымыться, за что он был им очень благодарен. Даже удивительно, какое наслаждение (даже в таком состоянии) может принести обычный душ. К тому же сейчас Бернстайн был под действием обезболивающих препаратов, что делало жизнь еще лучше, и "щеголял" теперь свежими бинтами, а также белыми больничными штанами и футболкой с логотипами ALMA. Доктор же пока так и ходил в грязных шмотках, так как у него привести себя в порядок времени не было. Конечно, и он мечтал об отдыхе и горячей воде, но пока продолжал ответственно выполнять свой долг. Увидев Летти и Дару, врач проводил Дэвида к тому же столу.
- Как ты, детка? - притянул к себе и поцеловал в волосы дочь Бернстайн, попутно шепнув на ухо. - В палате медпункта две удобные кровати и очень добрая медсестра.
Доктор Корнелл и его спросил, что ему принести. Дэвид пожелал хоть какого-нибудь мяса. Англичанин сходил к стойке и принес обильный горячий ужин для американцев.
- Презентацию устроим после еды, - сказал он и, пожелав Даре, Летти, Дэвиду и врачу экспедиции приятного аппетита, ушел к другому столику.
- Обычно доктора не советуют наедаться на ночь, но сейчас я рекомендую всем воспользоваться моментом и поесть горячей пищи, - сказал врач.
- Слышала, что доктор говорит? - спросил у дочери Дэвид. - Налетай, пока можно.
Он улыбнулся, пытаясь пошутить и хоть как-то развлечь девочку, у которой после нападения негодяя-Мартинеса что-то особенно мрачное и черное поселилось во взгляде. И отец это видел, только помочь ничем не мог. И, судя по тому, что говорил Корнелл ранее, "презентация" тоже не будет радостной. Но Бернстайн все же надеялся хоть на какие-то позитивные новости. Конечно, условно позитивные, учитывая ситуацию в мире.

Идея с блокнотом и карандашом, высказанная Летицией, вызвала у девочки улыбку, но от письменного общения Дара все-таки отказалась. А через несколько минут настроение быстро поднялось - в столовую вошел отец.
Дара почти подбежала к нему, обняла, крепко, но осторожно, чтобы не сделать больно. Папу поддерживал доктор, которому девочка тоже улыбнулась.
- Мне лучше, - отозвалась она шепотом на вопрос отца. Встречный задавать не стала - раз папе разрешили встать, да еще и в столовую сходить, значит, он скоро поправится.
За столом Дара сидела рядом с папой. Только сейчас она поняла, как соскучилась по нему, хотя, вроде бы, расстались всего несколько часов назад. И только краткий "визит вежливости" от русского ученого заставил ее вспомнить о произошедшей в мире катастрофе.  Нет, девочка не злилась на заокеанских соседей. Они ведь тоже в одночасье лишились всего - и Родины, и дома, и семей... Да еще и вернуться к себе в страну не могут, хотя бы попытаться найти друзей и родных - вдруг кто уцелел...
Проводив русского грустным взглядом, Дара посмотрела на отца.
- Папа... Кому это было нужно? - девочка говорила шепотом. - Зачем кто-то начал эту войну?

Отредактировано Дара Бернстайн (2016-03-09 21:47:13)

Дэвид понял чувства русского, который подошел к столику, но не понял, зачем тот подошел. Почему-то бернстайн и так считал, что здешние астрономы не сдадут американцев полиции. Хотя бы просто потому, что они сами были учеными, и не имели отношения к войне. Впрочем, сотрудники NASA все же имели, так как работали в космическом агентстве, напрямую связанном с Пентагоном. Но теперь уже, видимо, нет. Так или иначе, Дэвид увидел в этом русском парне себя, как в зеркале. Оба - жертвы войны, оба - ученые, причем, Дэвид именно в той области, в которой большая часть здешних людей и работала. Если бы он не оказался в лунной и марсианской программах, то, наверняка, бывал бы в ALMA, занимаясь астрофизикой.
Когда русский отошел от столика, а Корнелл успокоился, Дара спросила отца, кому была нужна эта война. Он покачал головой и погладил ее по плечу.
- Если б я знал, детка... Если б я знал... Ты поешь, пожалуйста. И... я не знаю... надо ли тебе видеть то, что нам хотят показать тут.
Бернстайн грустно посмотрел на дочь. Летиция перестала есть, извинилась и вышла из-за стола. Дэвид заметил, что она психанула.
- Дара все равно все узнает, так или иначе, - произнес доктор, подняв усталый взгляд от своей тарелки на девочку. - Нам всем нужно привыкать к новому миру.
- Может, ты и прав, - ответил Дэвид, и снова посмотрел на Дару. - Детка, сама реши.

Наверное, ответа на ее вопрос не было ни у кого... Кроме, разве что, того типа, который первым нажал злополучную кнопку. Но его, пожалуй, Дара ни о чем не стала бы спрашивать. Какой смысл вообще разговаривать с нелюдем, не задумавшимся, что он творит?
Предстоящее видео явно никого не радовало. Смотреть, во что превратился их привычный сложившийся мир... Но отказаться девочка не могла - это было бы непростительной трусостью для нее. Да и мучиться неизвестностью куда хуже...
Летти вдруг встала и, извинившись, вышла из столовой. Ей тоже было нелегко... Наверное, захотела побыть одна. Девочка проводила ее слегка обеспокоенным взглядом, но останавливать не стала.
- Я останусь, пап, - тихо, но решительно отозвалась Дара, сжав отцовскую руку. Она не хотела, чтобы папа смотрел это один, без нее. - Я хочу знать, что там происходит.

Отредактировано Дара Бернстайн (2016-03-10 19:44:36)

- Хорошо, - кивнул Дэвид, выдавив из себя невеселую улыбку. - Но с условием, что ты плотно поешь.
Доктор в это время метал в себя все, что было в тарелках. И набрал много. Соскучился по нормальной, свежеприготовленной пище. Дэвид, хоть и не испытывал острого голода, все же навалился на мясо, так как ему нужно было восполнять силы и недостаток железа в организме после кровопотери.
Все перешли к кофе и десертам, когда здешние ученые зашевелились, убрали посуду, сдвинули столы и принялись устанавливать проектор. На стене повесили рулонный большой экран. Все с сосредоточенными серьезными лицами готовились к "презентации". Бернстайн подождал, пока Дара закончит трапезу, после чего пошел с ней за общий стол к астрономам, усевшись напротив экрана, и усадив рядом дочь. Доктор взялся отнести посуду, и вскоре присоединился к ним. На соседних стульях устроились остальные члены экспедиции. Богарт завертел головой:
- Где Летиция? Найдите и позовите ее кто-нибудь.